The Times (Великобритания): С «Талибаном» Китай и Россия нас снова обошли

Иллюстрация: thetimes.co.uk

Пока западные посольства уничтожали секретные документы и спешно эвакуировали персонал на вертолётах, два дипломатических комплекса в Кабуле продолжали вести дела как ни в чём не бывало. Когда столица среднеазиатской страны сдавалась «Талибану» (организация запрещена в РФ) , китайские и российские представители «прилежно сидели за своими столами, работая над перечнем интересов, которые они планируют отстаивать при новых правителях Афганистана», пишет в британской The Times обозреватель Кэтрин Филп.

«Беспорядочное бегство» западных стран, последовавшее за выходом НАТО и крахом поддерживаемого ими афганского правительства, перекроило дипломатическую карту критически важного перекрёстка в самом сердце Азии. В результате этот регион стал местом «новой большой игры XXI века», считает Филп. Борис Джонсон призвал западных союзников не торопиться с признанием «Талибана». Но Москва и Пекин не стали давать подобных обещаний, поскольку уже установили свои собственные «дружественные отношения» с этой группировкой, утверждает Филп.

По мнению обозревателя, отношение Китая и России к талибам окажет серьёзное влияние на то, как афганский кризис будет разыгрываться на мировой арене. Особенно в свете скорого обсуждения этого вопроса в ООН. Угрозы со стороны США и их союзников превратить Афганистан в государство-изгой станут пустым звуком и будут иметь ограниченный эффект, если Москва и Пекин выберут другой путь. Ведь оба имеют право вето в Совбезе ООН, чем они часто пользуются для отстаивания своих интересов, подчёркивает Кэтрин Филп.

В начале недели китайские власти заявили, что хотят «дружеских отношений» с Афганистаном, но при этом не стали признавать легитимность «Талибан». МИД Поднебесной призвал сформировать в стране новое правительство с участием всех заинтересованных сторон. Это заявление отражает мнение Пекина о том, что захват власти исламистами — всего лишь переходный период, а не конечная точка.

Издание напоминает, что на мартовской мирной конференции в Москве США, Россия, Китай и Пакистан пообещали не поддерживать восстановление исламского эмирата под властью «Талибана». Но это было до того, как президент Байден подтвердил, что 31 августа — крайний срок для выхода сил НАТО из Афганистана, а соглашение о разделении власти между Кабулом и «Талибаном» всё ещё обсуждалось как вероятный сценарий, вера в который сейчас выглядит наивной. По мере того, как американцы отступали, и военная победа «Талибана» становилась всё более вероятной, Пекин поспешил связаться с группировкой.

Всего две недели назад её соучредитель и возможный председатель нового правительства мулла Барадар возглавил делегацию, которая побывала в китайском Тяньцзине и встретилась с министром иностранных дел Ван И, обращает внимание The Times. Бойцы «Талибана» взяли на себя обязанность охранять периметр российского посольства в афганской столице. В телеинтервью представитель Москвы Дмитрий Жирнов заявил, что при талибах «ситуация в Кабуле лучше, чем при Ашрафе Гани» — поддерживаемом Западом президенте, который бежал из страны в воскресенье.

Министр иностранных дел России одобрительно отозвался о политических заверениях «Талибана», что они открыты к диалогу для создания правительства с участием всех ключевых сил в стране.

«То, что сейчас талибы в Кабуле декларируют и на практике доказывают свою готовность уважать мнение других, это, я считаю, позитивный сигнал», — сказал Сергей Лавров.

Россия стремилась наладить связи с «Талибаном», поскольку она «издавна вмешивается в дела» Афганистана, чтобы обеспечить стабильность в Центральной Азии и уравновесить интересы других стран в регионе.
 

«Талибы мне давно показались гораздо более договороспособными, чем марионеточное кабульское правительство», — заявил накануне спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов.
 

Китайские власти, в свою очередь, могут предложить Афганистану экономическую помощь, если его перестанет поддерживать Запад. Пекин годами наблюдал за горнодобывающим потенциалом страны, но конфликт нарушал его планы. Между тем, согласно отчёту 2014 года, в неисследованных афганских горах могут содержаться редкоземельные металлы стоимостью примерно в $ 1 трлн. Кабул долгое время отказывался присоединяться к китайской инициативе «Один пояс — один путь», опасаясь расстроить своих западных покровителей. Теперь всё может измениться. Пекин строит дорогу через Ваханский коридор, которая соединяет Синьцзян с Афганистаном и далее пойдёт в Пакистан и Центральную Азию. Её завершение значительно облегчит торговые и горнодобывающие проекты КНР, полагает Кэтрин Филп.

«Талибан», тем временем, пообещал не вмешиваться во внутренние дела Китая, в том числе в вопрос о «массовых преследованиях» мусульман-уйгуров в Синьцзяне (так приянто думать на Западе. — прим. EADaily). В ответ Пекин, скорее всего, закроет глаза на злоупотребления талибов внутри афганских границ. Крах силовой политики вынуждает американских дипломатов спешно убеждать Китай и Россию, что им необходимо сотрудничать с США в Афганистане.

Накануне госсекретарь Энтони Блинкен, который обзванивал многих союзников Вашингтона, провёл срочные телефонные переговоры со своим российским и китайским коллегами, чтобы призвать их к совместной работе. Пакистан десятилетиями поддерживал талибов, несмотря на его партнерство с США. И тем не менее многих шокировал премьер-министр страны Имран Хан, который высоко оценил победы талибов, назвав её свидетельством того, что Афганистан «сломал оковы ментального рабства».

Исламабад — ключевой союзник Китая в его соперничестве с Индией, но даже Дели сейчас торопится установить контакты с «Талибаном», уверяет Кэтрин Филп. Примечательно, что в телефонных переговорах Блинкена отсутствовал Иран, где только что вступил в должность новый «не склонный к компромиссам» президент. У Тегерана сложные отношения с талибами, но их связи, вероятно, будут укрепляться. Президент Раиси отказался критиковать «Талибан» после захвата страны, несмотря на союз Тегерана со свергнутым правительством. Вместо этого он приветствовал поражение Америки как «возможность восстановить в стране жизнь, безопасность и прочный мир», заключает обозреватель The Times.