В.Мединский. Российская империя: особенности освоения территорий.Часть 2

   

Главы и выдержки из книги Владимира Мединского "О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»                  

---

Продолжение… Предыдущая часть… Начало здесь…           

---

Часть VI Миф о царской России — «тюрьме народов», или Немного о «национальном вопросе»               

Проблема самоуправления

Завоеванные Российской империей народы не переживали национального унижения. И знать, и простонародье могло жить по своим древним традициям, никто их нравы не «исправлял».

Каждая земля и каждый народ в империи продолжали жить своей традиционной жизнью.

Сейчас в России местное самоуправление смехотворно,^[123] а представительная власть зачастую вообще бездействует. Современному россиянину трудно и вообразить, какое важное место в жизни России занимали они всего столетие назад.

С самого начала, еще с московского периода, традиции местного самоуправления являлись государственной нормой. Правила постоянно уточнялись, конкретизировались, совершенствовались. Это вело не к унификации права, потому что империя вовсе не стремилась сделать всех одинаковыми. Для нее важна была лояльность подданных и их готовность выполнять свои обязанности. Этого империя требовала, и за отсутствие этой готовности наказывала. Но для империи было совершенно обычно, что на местном уровне существует свое право и свои традиции.

Общими в империи были армия, верхушка администрации и суд.

В армию до 1860-х годов брали рекрутов. У некоторых народов рекрутов не было вообще. Дворяне, духовенство и представители всех образованных слоев не подвергались набору. Вся местная знать приравнивалась к дворянству и не подлежала рекрутчине. Как и священники всех входивших в империю народов. Если сын бурята, казаха или алеута оканчивал гимназию, он тоже не подлежал включению в рекрутские списки.

Когда ввели призывную систему, представители некоторых народов также по-прежнему не призывались. Если система призыва распространялась на народ империи, то не служили в армии первые сыновья и единственные сыновья, а призванные приносили присягу по законам своей веры.

«Дикая дивизия».

«Дикая дивизия» была полностью сформирована из добровольцев. На наградах, которые вручались подданным-мусульманам, изображения православных святых заменяли двуглавым орлом. Однако горцы потребовали вернуть на ордена Георгия Победоносца, которого уважительно называли «джигитом».

Где-то читал историю о том, как принимали в те годы присягу трое аборигенов из Забайкалья. Специально для них приехал шаман из бурятского аила Он устроил натуральное камлание — пляску с бубном и вызыванием духов. Причем армейское начальство не смеялось, все было совершенно серьезно. Потом шаман совершил какие-то странные манипуляции над краюхами хлеба, причем привлек к этому действу самого полковника, командира того полка, где предстояло служить сибирским инородцам. Ибо по «языческим» понятиям, видимо, полковник и становился с того самого момента для новобранцев не только «военным начальником», но также отцом, шаманом и прямым воплощением их бурятского божества на земле, по крайней мере на ближайшие 25 лет службы. Этим и объясняется серьезность отношения к подобным обрядам русского армейского командования. Светская военная присяга, наложенная на языческий ритуал и тысячелетнюю религиозно-боевую традицию, и обеспечивала беспрекословную дисциплину «нацменов» в русской армии.

Собственно, это и было одной из причин того искреннего фанатизма, с коим шли эти дурно говорящие на ломанном русском, порой странно выглядящие татары, башкиры, калмыки, адыги, буряты и т. д. в лобовую, на картечь, на французские батареи. Шли умирать за никогда не виданного ими Государя-императора Всея Руси.

Вспомните, какой полусуеверный ужас внушали в 1812–1815 годах лощеным европейцам российские национальные части: калмыцкая и башкирская конница, не говоря уже о казаках.

Но вернемся к присяге.

Тогда, по указанию шамана полковник накалывал кусок хлеба на саблю. Принимавшие присягу зубами, без помощи рук, снимали эти куски хлеба с конца сабли, съедали их и, подняв правую руку, на своем языке клялись в верности Российской империи. Так выглядел обряд присяги именно для этих призывников.

Мусульманин приносил присягу на Коране и с участием муллы. Буддист при участии священника из дацана и соответствующих атрибутов.

Не могло быть и речи о том, чтобы солдата заставили хоть в чем-то поступиться принципами своей веры. Сама мысль, что мусульманина могут накормить кашей со свиным салом, была бы для солдата Российской империи совершенно дикой.

Показательно будет сравнить два таких похожих исторических случая.

Как я уже писал, когда пропагандисты рассказали сипаям, что англичане используют в ружейной и патронной смазке коровий и свиной жир, это послужило искрой для самого страшного в истории британской империи народного восстания.

В 1917 году агитаторы-большевики (видимо, начитавшись написанных «историками-интеллигентами» инструкций по пропаганде в армии) рассказали солдатам Дикой дивизии, что патроны заливают свиным салом, горцы-мусульмане «накостыляли» агитаторам по шеям, приговаривая, что врать тоже надо уметь.^[124]

Каждая земля хранила свои обычаи и свои законы местного самоуправления. Различия между землями империи были куда более значительными, чем между землями ФРГ или штатами США. Это касается даже не только вошедших в Империю стран, а разных областей Великороссии.

Земельное право в Сибири, на Полтавщине, в Семиречье, в Виленском краю, в Олонецкой губернии на севере и на Кубани у русских существенно различалось. Например, на русском севере существовали паи, которые можно было дробить, накапливать, покупать и продавать: как акции предприятия. Каждый крестьянин был фактически частным собственником и умел оперировать этой собственностью. При уходе из общины этот пай можно было продавать. А на юге современного Казахстана, в Семиречье при уходе из общины крестьянин еще и платил за то, чтобы его выпустили и «выправили» ему документы: ведь он лишал в своем лице общину работника и защитника.

В Сибири леса были «божьи», и крестьяне считали страшным святотатством брать их в собственность и препятствовать кому угодно заготавливать в них дрова. В Виленском крае леса находились в частной собственности крестьян. Пахотную землю регулярно перераспределяли, а леса — нет. За пользование лесом мир платил частнику.

Пока земля принадлежала общинам, крестьянская община — мир решала вопросы распределения и перераспределения и пахотной земли, и выгонов, и сенокосов, и лесов, и пастбищ. Можно было перераспределять землю каждый год, а можно было и каждые 5, 10, 15 лет. В 1900 году существовали общины, в которых с 1861 года перераспределения земли не производили НИ РАЗУ. Фактически — частная собственность.

Вопросы собственности на землю вообще касались только общины, и никакие государственные чиновники никогда не смогли бы вмешаться в общинные дела.

Кроме власти общины было волостное самоуправление: в каждой волости выбирали представителей, решавших многие вопросы в пределах нескольких принадлежавших ей деревень. Волостное право существовало и там, где не было земельных общин: в Прибалтике, в Средней Азии, в Финляндии, Польше. По мере того, как ослабевала община, значение волостного самоуправления только росло. Волость и губерния сами собирали местные налоги и сами решали, как и на что их будут тратить. В эти дела власть тоже никогда не вмешивалась: не имела права.

Тем более различным было земельное и волостное право в Грузии, на Украине, в Средней Азии и Прибалтике. Не всякий адвокат мог бы разобраться в сложнейших переплетениях прав на землю и воду в Фергане и в правах местного духовенства на первых барашков в Абхазии.

Если сталкивались интересы русских и инородцев, местные чиновники чаше всего принимали сторону инородцев по очень простой причине: чем древнее был закон, тем серьезнее к нему относились. В Хакасии был случай: русские крестьяне загородили один из водопоев. Пользовались этим водопоем редко, раз в три, пять лет — когда пересыхали остальные. Но хакасы подали в суд и легко выиграли дело. Крестьянам так и объяснили: тут пасли стада, когда вас и близко в Сибири не было.

Разумеется, хитрые люди всегда могли обойти закон. Скажем, Гарин-Михайловский описывает случай, когда русские крестьяне так ловко арендовали землю у башкир, что почти ничего за нее не платили.^[125] Ведь башкиры толком не знали ни цены земли, ни законов. Так продолжалось ровно до тех пор, пока башкиры не скинулись на адвоката. В целом власть всегда стремилась стоять на стороне древнего местного закона: ну зачем порождать проблемы на пустом месте?

Многообразие форм самоуправления касается и городов. Города Российской империи управлялись с помощью 1820 различных вариантов Уставов. Города имели свои гербы, свои права и привилегии, порой довольно значительные. Скажем, жители эстонского города Раквере имели право без пошлины торговать с Финляндией и Швецией. И если русский купец хотел заниматься такой торговлей, выход был один — приписываться к городу Раквере или, по крайней мере, поселить там доверенного приказчика.

Точно так же мещане Казани, Белебея и некоторых других городов Приуралья имели право беспошлинно торговать с Туркестаном. Часть Туркестана вошла в Российскую империю, а часть оставалась в Китае. И получалось, что некоторые города Российской империи имеют право торговать с заграницей, конкретно с Китаем, не уплачивая никаких пошлин. А все остальные, соответственно, не имеют такого права. Русский, польский или немецкий купец или ремесленник мог поселиться в городе и получить ту же привилегию. Сама привилегия восходила к временам Казанского ханства и была подтверждена еще Московскими царями при присоединении Казанского ханства к Москве.

Все это касалось низового самоуправления — муниципального. Благодаря этому уровню в самоуправление вовлекались буквально десятки миллионов людей, проходя элементарную школу демократии. И благодаря этой системе Российская империя управлялась невероятно разнообразно.

Для нашей же темы особенно важно, что фактически соблюдалось и поддерживалось законом множество местных традиций. Это было конечно, может и не очень удобно, на первый взгляд, с точки зрения примитивной унификации законодательства. Но это точно было не во вред, а в дополнение друг другу. И жители разных городов и сел, входя в Российскую империю, во многом продолжали жить так, как привыкли — на бытовом уровне.

Включая новую территорию в Империю, россияне далеко не всегда торопились отменить ее законы. Как правило, Россия старалась эти законы сохранять. Если территория бунтовала, приходилось урезать ее права, но даже и тогда многое оставалось.

В Польше действовала странная закономерность: всякий раз, как Россия давала ей конституцию, тут же начиналось восстание. В результате у поляков не стало ни своих денег, ни особого сейма. Но и в этих случаях Виленский и Привисленский края управлялись с учетом местных традиций.

А вот Финляндия ни разу не поднялась против России, и к 1917 году в ней были свой парламент, действовали свои законы, серьезно отличавшиеся от российских, и даже ходили свои деньги. Официально можно было покупать и продавать как за рубли, а так и за местные марки. В университете Гельсингфорса лекционные курсы читались и на русском, и на немецком, и на финском языках.

Курляндию присоединили к России еще в годы Семилетней войны. Но до 1917 года в университете города Юрьева-Тарту-Дерпта лекции читались чаще всего на немецком языке. Чиновники в Прибалтике приносили присягу на лютеранском Евангелии, по-немецки, делопроизводство тоже велось равным образом как на русском, так и немецком языках. При этом русский чиновник, присланный из России для службы в Ревель или в Дерпт, присягал в присутствии православного священника на русском языке, а поляк — на латинском и в присутствии ксендза.

Речь Посполитую разделили в 1795 году. Но литовские статуты, законы еще Великого княжества Литовского и Русского, действовали в Белоруссии до 1841 года.

В Киеве Магдебургское право введено в XV веке. Одна из уставных грамот великого князя литовского Александра в 1499 году подтверждала действие норм городского права, по которому административную власть над мещанами осуществляли члены выборных органов самоуправления и суда. Магдебургское право Киева сохранялось до 23 декабря 1834 года.

На большей части истории России как великой империи всегда существовали элементы национальной автономии вошедших в нее народов.

Свое самоуправление имели казахи и киргизы. Уже упоминавшийся Чокан Валиханов в 1862 году был выбран на должность старшего султана^[126] Атбасарского округа. В последние годы жизни занимался административной деятельностью — летом 1863 года работал в комиссии по судебной реформе.

В Бурятии возникла ситуация, когда русские крестьяне начали самовольно захватывать землю местных жителей по Селенге и в степной зоне. 23 ноября 1888 года последовал указ Александра III на земли, полученные взамен «уступленных» русским, и выдана жалованная грамота агинским бурятам. В указе подробно перечисляются границы земель, все эти земли утверждаются «на всегдашнее владение» агинским бурятам и их потомкам и всем повелевается ограждать спокойное владение бурят.

По случаю пожалования грамоты император Александр III, в присутствии депутатов Агинского и Хоринского ведомств, сказал: «Я подписал грамоту на ваши земли, передайте поклон вашим сородичам, успокойте их, что грамота охранит их собственность».

По некоторым данным, император Александр III даже говорил бурятам, что если местные чиновники будут нарушать их права, они могут обращаться непосредственно к нему — к Александру.

Остров Ольхон на Байкале и по сей день считается священной землей. Каждый год в июле на острове проводится шаманский бурятский праздник. При советской власти на Ольхоне строили и лагеря для заключенных, и рыбоконсервные заводы, но до 1917 года правительство Российской империи гарантировало бурятам неприкосновенность Ольхона. На острове никто не жил, только раз в году съезжались буряты для совершения своих национальных обрядов.

Точно так же правительство Российской империи гарантировало неприкосновенность священных рощ марийцев и черемисов. Было «высочайше запрещено» не только рубить лес в этих рощах, но русским и вообще всем нетитульным народам воспрещалось даже проезжать через эти рощи без разрешения местных властей.

После восстания в Кокандском ханстве и начала басмаческого движения это ханство было упразднено, но многие местные обычаи сохранялись. А Бухарское и Хивинское ханства до начала 1920-х годов оставались вассалами Российской империи. Они не имели права на самостоятельные международные отношения, но вся внутренняя политика велась по-прежнему согласно местным законам и традициям.

Кстати, во всех мусульманских областях сохранялось шариатское право (!) при том, что местные судьи-кадии получали жалование из «федерального бюджета», т. е. казны Российской империи. Мусульманин не только молился в мечети и учил сына на арабском языке в медресе, но женился по законам шариата, мог иметь положенных в исламе нескольких жен. Он заключал сделки по законам Хивинского ханства и вел деловую переписку на узбекском или арабском языках. Он платил налоги своему хану и мог служить в ханском войске. Законы Российской империи давали ему на то полнейшее право.

И казанский, и сибирский, и крымский татарин имели точно такие же права и тоже поддерживались в этих правах всем сводом законов Российской империи.

Свои права на самоуправление имели армяне и грузины, вплоть до сохранения особых воинских частей, которые находились в оперативном управлении Генерального штаба, но набирались в Грузии, приносили присягу на грузинском языке и шли в бой, повинуясь приказам на том же грузинском языке, под собственными знаменами. Причем в Грузии, например, разные области имели весьма различные традиции и обычаи, а города Грузии управлялись по разным уставам.

Понтийские греки и армяне имели право на самоуправление во всех городах, где были хотя бы небольшие диаспоры. Вплоть до обучения и ведения документов на родном языке и наличия собственной полиции.

Когда интеллигенция из Петербурга приезжала на курорты Крыма, она сталкивалась с греками, армянами и татарами, которые самоуправлялись в своих городах, волостях или кварталах, и местные правила довольно сильно могли отличаться от петербургских.

Каждое казачье войско, а их было 11, имело свой Устав, свои традиции и свою систему самоуправления. В 1918 году, когда распалась Российская империя, области казачьих войск легко вышли из состава России: в них давно существовали органы самоуправления, без труда взявшие на себя все функции региональных правительств.

Вывод простой: народы Российской империи и вошедшие в Российскую империи страны и многочисленные области во многом продолжали жизнь, сложившуюся задолго до включения в состав России. Им не было нужды ни восставать, чтобы получить права самоуправления, ни освобождаться из-под власти Москвы и Петербурга, чтобы достигнуть национального самоопределения.

Какая уж тут «тюрьма народов»…

Парадоксальная аналогия

Как ни удивительно, опыт России имеет четкую аналогию в жизни Европы. Только не в жизни громадных колониальных империй, а в жизни тех государств, которые у нас (и в самой Европе) наивно называются «национальными».

Фактически все европейские державы по своей структуре очень напоминают государство, которое мы называем Российской империей.

Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии даже в названии — никак не национальное государство. Англия — только часть территории государства, ее ядро. Британия — это Англия и Уэльс вместе взятые. Великобритания — это территория Англии, Шотландии и Уэльса. А Соединенное королевство — все четыре исторические области вместе.

Для нас эти названия сливаются и путаются. Но сами-то британцы отлично знают и различают страны, из которых состоит Соединенное королевство. Еще в ХѴІ-ХѴІІ веках было очень много различий между Англией и покоренными Уэльсом, Шотландией и Ирландией. В каждой из них свое, отличное законодательство и особое семейное, наследственное и административное право.

Объединяя Британские острова, англичане поступали почти как римляне: оставляли в исторических областях страны право вести делопроизводство на местном языке. И часть законов страны — ту, которая не мешала управлению и объединению.

В результате и сегодня в Шотландии вы купите участок земли на основании других документов, чем в Англии или в Уэльсе, и будете нести иную ответственность за сохранение на нем почвенного слоя, чем в Северной Ирландии.

Развод в Шотландии вы получите довольно легко, на тех же основаниях, что и везде в мире. В Англии вам придется доказывать, что ваша жена сумасшедшая или что один из вас изменяет другому. Это долгий процесс, и вы заплатите за развод кучу денег. А в Ирландии вам и разводиться не придется, если вы не венчались в католической церкви. Причем большая часть населения Ирландии давно уже протестанты, но по традиции брак не в католическом храме «не считается».

Франция — такой же плод завоевания. Еще в XVI веке французы жили в основном в Иль-де-Франсе, что и означает «остров французов». А Лангедок, Бургундия, Прованс, Бретань, Корсика — все это исторические области, населенные вовсе не французами.

Д'Артаньян — гасконец, совершающий своего рода акт национальной измены: он едет служить королю Франции (в точности как татарин в те же времена мог поехать служить царям Московии). Не сохрани французы в Гаскони местного делопроизводства и обычаев, еще неизвестно, как бы он себя вел.

Уже в 1970-е годы юристы выяснили, что в разных областях Франции одни и те же статьи Кодекса Наполеона трактуются совершенно по-разному. Причем в каждой исторической области уверены — так же поступают и в других областях Франции. И вообще иначе, чем делают в Оверни (Лангедоке, Шампани, Бретани… и т. п.), поступать совершенно невозможно.

Что это доказывает? Только то, что Россия — это никакая не империя. Это государство, продолжающее тот же путь развития, по которому шла вся Европа. Только Европа в силу ли своей ментальности, в силу ли географических причин, на каком-то этапе кроме строительства многонационального государства начала строить еще и заморские империи.

А Россия не стала строить Империи. Она продолжала развивать опыт многонационального государства.

При советской власти

В 1913 году русский флаг развевался над колоссальной территорией, от Камчатки и Северного Китая до Польши и Причерноморья, от Арктики до Центральной Азии. По переписи 1897 года ее население составляло 128,2 миллиона человек, из них 93,4 — в Европейской России, 9,5 — в Царстве Польском, 2,6 миллиона — в Великом княжестве Финляндском, 9,3 миллиона — в Кавказском крае, 5,8 миллиона — в Сибири, 7,7 миллиона — в Среднеазиатских областях.

Русские составляли всего 44 % населения Империи, но именно русский язык был официальным языком делопроизводства, культуры, администрации и науки.

Захватив власть в этой стране, большевики могли сохранить ее только одним способом: договорившись со всеми народами бывшей Российской империи.

Наверное, меня не все захотят понять правильно, но в советское время власть достигала самых лучших результатов именно тогда, когда максимально полно продолжала и развивала политику Российской империи.

Советская власть всегда проигрывала, когда пыталась унифицировать все правила и законы жизни в СССР, без учета местной специфики, местной истории и местных законов.

Признавая в теории право наций на самоопределение вплоть до выхода из СССР, большевики приняли решение развивать областную автономию всех живших в России народов.

Еще в январе 1913 г. Сталин охарактеризовал областную автономию как «единственно верное решение для наций, которые по тем или иным причинам предпочтут оставаться в рамках целого». Четыре года спустя Сталин считал создание автономных национальных областей России единственным, радикальным и окончательным решением национального вопроса.

Процесс национально-государственного строительства в СССР описывали так: «III Всероссийский съезд Советов отнес область, естественно сочетавшую в себе особенности быта, своеобразие национального состава населения и некую минимальную целостность экономической территории, к субъекту федерации.

Возрожденный в послеоктябрьский период принцип федеративного устройства как формы взаимодействия советских республик на время переходного периода стал необходимым связующим звеном на пути от декларативно независимых областей к унитарному социалистическому государству «добровольно объединившихся трудящихся».

Создаваемая как федерация советских национальных республик на основе «свободного союза свободных наций» Советская республика нуждалась в обеспечении прочного союза между центром и окраинами России.

Право наций на самоопределение окончательно оформили резолюция III Всероссийского съезда Советов в январе 1918 г., понимавшая его «в духе самоопределения трудовых масс всех народностей России» и новая программа РКП(б) в марте 1919 г., разъяснившая с историко-классовой точки зрения, кто являлся носителем воли нации к самоопределению.

Право на самоопределение предусматривало две основные формы своей реализации: политическую автономию для областей, представлявших целостную хозяйственную территорию с особым бытом и национальным составом населения, с делопроизводством и преподаванием на своем языке; отделение для наций, которые не могли и не хотели оставаться в границах целого государства».^[127]

Страна рабочих и крестьян никак не могла быть империей. В действительности равные народы все равно оказались выстроены в некую иерархию, — куда же от этого денешься? Но изначально над бывшей Российской империей как флаг реяла идея справедливого национального устройства всех народов.

Тем более, в революции и Гражданской войне 1917–1922 годов роль национально-освободительных движений оказалась ничуть не менее важной, чем пресловутая «классовая борьба». Потом это обстоятельство старались изо всех сил скрывать, но современники-то знали правду.

Коммунисты долго спорили только о формах этой автономии. Границы отдельных полугосударств изменялись, их отменяли или сливали. Отменили автономную область Поволжских немцев. Упразднили АО Крымских татар, а сам Крым передали из РСФСР Украинской ССР. Упразднили, потом снова ввели Чечено-Ингушскую АО. Создали Закавказскую ССР, потом разбили ее на Грузию, Армению и Азербайджан. Долго не знали, что делать с национальным размежеванием в Средней Азии. Абхазия подписывала Союзный договор как равноправная республика, как Украина или Белоруссия, однако потом была включена в состав Грузии как автономия. Появилась ненадолго и исчезла с карты Карельская республика со столицей в Петрозаводске.

Но методом проб и ошибок возникла стройная система автономий разного масштаба. Для того времени и для тех обстоятельств она была совершенной, логичной и очень согласовалась с остальными положениями советской власти. В ней было очень четко прописано, какой народ имеет право на автономию какого именно масштаба и каковы права такой автономии.

К 1956 году Советский Союз состоял из 15 Советских Социалистических республик. Каждая из таких республик должна была иметь население не менее 1 миллиона человек и выход к государственной границе СССР. Таким образом, она теоретически могла выйти из состава СССР. ССР имели свои Академии наук, свои министерства, кроме нескольких важнейших «союзных», издательства и периодику на национальном языке, высшее образование на национальном языке.

Фактически союзные республики были не во всем равноправны. Скажем, в ООН имели места Украинская ССР и РСФСР, но ведь не Латвия и не Туркменистан.

Вторым рангом национальных автономий были Автономные советские социалистические республики — АССР.

В РСФСР входило 14 АССР, Кара-Калпакская АССР входила в состав Узбекской ССР, Нахичеванская АССР — в состав Азербайджана, Абхазская и Аджарская АССР — в состав Грузии.

АССР не могла выйти из состава СССР, но имела свою символику, свои научные и культурные учреждения, прессу и среднее образование на национальном языке.

Автономные области и национальные округа входили в состав административных образований — областей. Область с таким образованием «внутри» называлась краем.

В РСФСР было 7 АО и 10 НО. Юго-Осетинская АО находилась в составе Грузинской ССР, Горно-Карабахская АО — в составе Азербайджана и Горно-Бадахшанская АО — в составе Таджикистана.

Автономные области имели свои научно-исследовательские институты языка, истории и культуры, прессу и издательства на национальных языках. В некоторых школах преподавали на национальном языке.

Теоретически, НО мог стать АО, АО превратиться в АССР, а АССР — в ССР. В 1980-е годы много говорили о превращении Якутской АССР в полноценную Якутскую ССР, шестнадцатую по счету. Население Якутии возрастало, и к 1984 году превысило 850 тысяч человек, до миллиона недалеко. Выход к государственной границе есть…

Такая строгая иерархия имела свой смысл.

В конце концов, роль украинцев или татар отличалась от роли эвенков и нганасан. Может быть, это очень неполиткорректно, но природа и Господь Бог вообще не очень-то демократичны. Так же недемократично было избрание в Верховный Совет. В его низшую палату, Совет Союза, избирали 1 человека от 3000 тысяч избирателей, какой бы национальности они ни были и где бы ни проживали. А в высшую палату Верховного Совета, Совет Национальностей выбирали 25 депутатов от каждой СССР, 11 от АССР, 5 от АО, и 1 от НО.

Но главное, эта логичная система давала каждому народу некое место в системе. И одновременно шанс на сохранение своего национально-культурного наследия: истории, культуры, языка.

Жестко, логично, создано с учетом численности и значимости каждого народа. Всем сестрам по законным серьгам.

Конечно, на практике большевики и в мыслях не позволяли выйти из состава СССР ни одной республике.

Карикатура «Израильская военщина глушит рыбу пленными шахидами».

Долгое время в СССР само понятие «национального конфликта» ассоциировалось главным образом с бесконечной войной арабов и израильтян.

Восстание за независимую Грузию в августе 1924 года большевики подавили беспощадно. Убито было до 5 тысяч человек, десятки тысяч сосланы. После XII Съезда КПСС Сталин, по его собственным словам, «приступил к перепашке Грузии от меньшевистско-уклонистского сорняка».

Иосиф Виссарионович счел нужным предупредить: «То, что произошло с Грузией, может повториться по всей России».

Некоторые полагают, что Максим Горький именно по этому поводу произнес в первый раз свою знаменитую фразу: «Если враг не сдается, его уничтожают».^[128] По мнению многих историков, именно «грузинский опыт показал, что союз есть категорический императив».^[129]

Но с другой стороны, в СССР сохраняли право народов на язык и культуру. В 1978 году в Грузии прошли серьезные волнения в связи с расширением программ на изучение русского языка.

14 марта 1978 года молодежь демонстрацией шла к Дому правительства. Пришло 10 тысяч человек. Девушки из медицинского института порвали халаты и на них губной помадой написали требования в защиту языка.

Тогда перед толпой выступил будущий Президент Грузии Э. Шеварднадзе и заявил, что текст статьи 75 Конституции остался без изменения: «Государственным языком Грузинской ССР является грузинский язык».

Пожалуй, это уникальный пример удачных народных волнений и демонстраций в СССР.

В годы «перестройки» много говорилось о деградации местных языков, исчезновении национальных школ и прочих ужасах. Но процесс это был естественный и постепенный. Государство его не форсировало и не поддерживало.

Скорее напротив, в СССР искусственно стимулировали поддержание и развитие национальных культур внутри автономий. Как немного живший в эту эпоху, свидетельствую: дефицитную литературу всегда было легче купить на национальных языках, чем на русском.

Все это говорит о том, что даже СССР — государство гораздо более унифицированное и жесткое, намного менее гибкое, чем Российская империя, вовсе не был «тюрьмой народов».

Конечно, в отличие от Российской империи, в СССР, увы, не ехали массово переселенцы из самых «передовых» стран мира. СССР самому приходилось изо всех сил сдерживать своих граждан, рвавшихся за границу. Но это был вопрос не национального унижения, а идеологической зашоренности, цензуры и неэффективной экономики.

Но и в СССР были наработки, которые не худо было бы освоить нашим зарубежным друзьям.

СССР — это одна из вершин, достигнутых в мире в области национального строительства. Вторая вершина — Индия, система национальных отношений в которой имеет прямое отношение к советскому интернациональному опыту.

Индия

Еще в 1920 году на сессии партии Индийский национальный конгресс (ИНК) в городе Нагпуре был выдвинут лозунг создания национальных провинций. Их называли еще «Конгрессовские провинции».

Англичане разделили территорию Индии на административные единицы — округа, не беря во внимание места компактного проживания этнических групп. 40 % колониальной территории приходилось на княжества, где язык и культура были вторичными факторами разделения.

ИНК пришел к власти в 1947 году над частью исторической Индии. Непал, Бирма и Пакистан сделались отдельными государствами.

ИНК не сразу, но к 1960 году отменил все «внутренние» княжества (в один штат Бомбей вошло 174 княжества). Территория Индии на этот раз была поделена на 27 языковых штатов. 8 из них управлялись князьями, 9 — выборными губернаторами, 10 — комиссарами верховного правительства.

Парламент состоял из нижней Народной палаты и верхней Палаты штатов, избираемой Законодательными собраниями штатов.

В общем, калька с государственного устройства СССР. Штаты в свою очередь делились на округа, время от времени создавались «языковые округа», на территории которых проживало племя или малый народ. Каждый такой округ чем-то отличается от других по своему статусу. Впрочем, такая система в Индии существует и сейчас: ни сикхские, ни тамильские террористы так и не смогли раскачать государственность.                

---

продолжение здесь