Большой европейский «Азов»

Для того чтобы разобраться, почему нацизм для европейских стран естественен, приведу пример прямо противоположного развития государственности. Китай. Мне доводилось общаться с серьезными китаистами, и вот что я понял.

Ханьцы (а это и есть китайцы в нашем понимании) составляют 90 процентов населения Поднебесной, несмотря на то, что люди говорят на разных языках. Не просто на диалектах, как, например, мы с украинцами и белорусами, а на совершенно разных. Они не понимают друг друга, хотя города могут находиться километрах в 60–100 друг от друга. В провинции Юньнань (по площади крупнее Германии, между прочим), граничащей с Мьянмой, живут бирманцы, говорят на бирманском языке и совершенно непохожи внешне на китайцев, но тоже считают себя ханьцами. Некоторые ханьцы называют себя маньчжурами или монголами, но лишь для того, чтобы получить льготы для малых народов.

В нашем же сугубо западном представлении именно язык объединяет и создает нацию. Поэтому в Европе так много государств, в том числе небольших вроде Дании, Нидерландов или Австрии. Или почти искусственно созданной Бельгии. Для нас это нормально и не вызывает недоумения.

Когда европейцы колонизировали Китай в 19 веке, предпринималась попытка раздробить страну на более мелкие, как принято в Старом Свете, но дело не пошло. Поднебесная осталась огромной империей, где живут разные народы, говорят на разных языках, но считают себя единым целым. Национализм, а тем более нацизм у ханьцев не прижился.

А вот в Европе, наоборот, все века шла борьба за суверенитет больших и малых народов. И процесс, конечно, не закончен, все нынешние границы — явление временное. При удобном случае корсиканцы, баски и прочие норманны запросто провозгласят независимость и отделятся от ныне существующих государств. Может, через сто лет, может, через пятьсот.

То есть европейские страны беременны национализмом по определению. А перерождение его в нацизм происходит, когда этому способствуют исторические условия и если появляется харизматичный лидер.

Россия находится между этими двумя концептуально разными принципами государственного устройства. С одной стороны, своими размерами и стремлением жить под одной крышей одной большой, но очень пестрой, разноязыкой и многорелигиозной семьей мы напоминаем Китай. С другой, на нас оказывает влияние Европа, поэтому то одни, то другие борцы за свободу хотели бы отделиться вместе с территорией. Пока, к счастью, удается балансировать и держать в узде националистов.

Если же какие-то российские регионы вроде Украины и Белоруссии отделяются, в новых странах непременно возникает националистическое движение, которое неизбежно и довольно быстро превращается в нацизм. Прежде всего требуется единый язык, почему сейчас усиленными темпами и создается мова. Появление «Азова» и других нацбатов вместе с националистической идеологией естественно и ожидаемо. А на чем объединять искусственно созданных политических украинцев, на любви к России, что ли?

Также естественна и ожидаема реакция европейцев. То есть никакая. Это мы делаем стойку на свастику, Европа же относится к ней терпимо, если не сказать благосклонно. Для нее¸ как мне кажется, это, скорее, символ объединения на общих ценностях разных народов, населяющих субконтинент. Ибо потребность в объединения или хотя бы в мирном сосуществовании все же существует.

Я не утверждаю, что европейцы должны превратиться в подобие ханьцев или хотя бы русских. Все равно не получится — не позволит историческая память и опыт поколений. Я лишь изложил свой взгляд на проблему, постарался объяснить, почему мы с европейцами разные и никогда не поймем друг друга.

И почему они так рьяно защищают украинцев, невзирая на, казалось бы, совершенно очевидную нацистскую основу нового государства. Они ведь тоже все замечают. Но для них, в отличие от нас, нацизм не вызывает ужас, а лишь является разновидностью нормального государственного устройства. По сути, Западная Европа — это один большой «Азов», запретивший у себя свастику после Второй мировой войны исключительно под нашем давлением.

Помните, как отреагировал Шольц, когда Путин напомнил о восьмилетнем геноциде жителей Донбасса? Он улыбнулся и сказал, что это несерьезно. Он абсолютно искренен, потому что для настоящего европейца убийство тысяч людей ради националистической идеи допустимо и даже приветствуется. Как мы знаем, ради нее они готовы жертвовать и десятками миллионов жизней.

Поэтому не стоит приводить никаких аргументов Западу — все равно не поймут. Нужно делать свое дело. То есть вырывать одурманенных русских, населяющих современную Украину, из липких лап нацизма и возвращать домой.