Россия окончательно порвала с Западом

Сейчас, пожалуй, трудно в это поверить, но всего восемь лет назад Россия была полноправным членом тогда ещё «группы восьми». С тех пор произошли кардинальные изменения

Незадолго до встречи лидеров «группы семи», которая состоялась на прошлой неделе в баварском замке Эльмау, их коллеги из пяти стран БРИКС провели онлайн-саммит под председательством Китая. И если на первой из упомянутых встреч Россию обсуждали в качестве угрозы, то во второй она была ключевым участником.

Давно минули дни, когда Москва могла стоять одной ногой на Западе, а другой — на не-Западе. После украинского кризиса 2014 года «восьмёрка» вернулась к предыдущему формату — «семёрке». А в свете начавшейся в феврале этого года российской военной операции на Украине конфронтация между Россией и Западом скатилась в полномасштабную гибридную войну с настоящими столкновениями, пусть пока что и опосредованными.

По окончании холодной войны Россия пыталась стать частью нового Запада, но потерпела неудачу и сейчас фокусируется на развитии отношений с Азией, Ближним Востоком, Африкой и Латинской Америкой.

Задача одновременно трудная и необходимая по ряду причин. Во-первых, мощная инерция, обусловленная историей. По крайней мере, со времён Петра Великого российские элиты смотрели на запад, перенимали западную моду и поведение (несмотря на гардероб и этикет, сохраняя отчётливую русскость), вводили у себя западные институты (пусть зачастую лишь внешне), заимствовали западные философии (творчески переосмысливая их, как это было с марксизмом), стремились выйти в великие европейские державы; затем, в советскую эпоху, стать глобальной сверхдержавой, а в более поздний период — ключевым компонентом большой Европы от Лиссабона до Владивостока.

Это колея, выйти из которой тяжело.

Но сейчас впервые в истории Россия столкнулась с объединённым Западом, от Северной Америки, Европейского союза и Британии до Японии и Австралии. Более того, на Западе нет союзников, к которым Москва могла бы обратиться. Даже теоретически нейтральные государства, такие как Финляндия, Швеция, Австрия и Швейцария, — все отбросили свой нейтралитет.

Таким образом, произошёл полный политический разрыв России с Западом, и любая новая норма отношений между ними может возникнуть лишь как итог гибридной войны, которая будет вестись годами, если не десятилетиями.

Во-вторых, свои экономические отношения Москва выстраивала в основном с Западом. Традиционно Россия поставляла ресурсы западноевропейской промышленности, была житницей континента и крупным импортёром промышленной продукции и технологий. До недавнего времени только на Евросоюз приходилось более половины российской внешней торговли, а Германия была ведущим экспортёром технологий и оборудования в Россию. С первой половины семидесятых годов XX века нефте- и газопроводы из России в Западную Европу были опорой экономических отношений и обеспечивали на континенте общую стабильность, даже в опасные десятилетия холодной войны и турбулентные времена распада СССР. Однако и это уходит в прошлое.

Жёсткие санкции, введённые против России Соединёнными Штатами, Евросоюзом и Великобританией, не будут сняты, даже когда на Украине закончатся боевые действия, а болезненный опыт, связанный с захватом активов за рубежом, оставит глубокий след и скажется на подходе России к любому построению экономических отношений с Западом в будущем.

В-третьих, в культурном плане россияне традиционно идентифицируют себя с остальной Европой. Христианство, наследие античности, идеи французского Просвещения и немецкой философии, европейские литература, изобразительное искусство, музыка и танцы — всё это способствовало формированию собственной культуры России, давая ей мощный стимул к саморазвитию. Несмотря на недавний политический разрыв и геоэкономический сдвиг, основы русской культуры остаются определённо европейскими.

Однако ряд элементов сегодняшней культурной сцены на Западе, в частности, доминирующий культ индивидуального самовыражения, оголтелый либерализм, который приобретает всё более репрессивный характер, размывание семейных ценностей и преумножение числа гендеров конфликтуют с более традиционным культурным кодом большинства россиян.

При всём этом России сейчас явно необходимо рассматривать направления, помимо западного, а значит, она, вероятно, сможет преодолеть историческую инерцию, наследие предыдущих геоэкономических приоритетов и культурной близости. Запад избегает России, пытается её изолировать, а подчас и отменить, и у Москвы не остаётся выбора, кроме как отбросить старые привычки и обратиться к более широкому миру за пределами Западной Европы и Северной Америки. На самом деле это то, что неоднократно обещали сделать российские лидеры, даже когда в отношениях с Западом отнюдь не было такой враждебности, но ориентированное на Европу мировоззрение, явная простота обмена ресурсов на западные товары и технологии и желание быть принятыми в кругу западных элит мешали воплотить намерение в жизнь.

Но, как говорят, люди начинают делать правильные вещи, только когда нет другого выбора. Определённо, капитулировать перед Западом для России сейчас не вариант. Всё зашло слишком далеко.

Но помимо необходимости пересмотра международных отношений России, есть и реальные перспективы. В конце холодной войны произошёл впечатляющий подъём ведущих стран Азии, Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки во всех аспектах, начиная с политико-экономических и заканчивая военными и технологическими.

Ещё до начала гибридной войны Китай занял место Германии не только в качестве основного торгового партнёра России, но и её ведущего поставщика техники и оборудования. Индия, традиционный импортёр советских и российских вооружений, сейчас становится для Москвы крупным партнёром в сфере технологий. Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты — основные партнёры России в регулировании добычи нефти в формате ОПЕК+. Турция и Иран — крупные независимые игроки в регионе, имеющем ключевое стратегическое значение. И то, что подавляющее большинство незападных стран отказались осудить Россию за действия на Украине (многие — несмотря на сильное давление со стороны США), выглядит для Москвы очень воодушевляюще. В том смысле, что те, кто не против нас, можно считать, за нас.

Есть множество динамичных и амбициозных стран — от Индонезии до Бразилии, от Аргентины до ЮАР, — с которыми Москва стремится сотрудничать.

Для этого российская внешняя политика должна предложить подходящую стратегию. Прежде всего, уделять приоритетное внимание связям с незападными странами, а не де-факто намертво замороженным отношениям с Западом. Быть послом в Индонезии должно быть престижнее, чем возглавлять посольство в Риме, а должность в Ташкенте следует считать важнее назначения в Вену.

Необходимо провести оценку потенциальных экономических и иных возможностей для России в странах БРИКС и составить план по работе над ними. Помимо экономики, требуется расширять программы студенческих обменов и стимулировать российский туризм двигаться на восток и юг. Отечественным СМИ было бы правильно больше освещать события в ключевых незападных странах, просвещая российскую элиту и широкую общественность об экономических реалиях, о политике и культуре этих государств.

Дмитрий Тренин