Страшная слава Мэри Энн Коттон

В конце XIX века английские матери пугали непослушных детей: «Будешь плохо себя вести – за тобой придёт Мэри Энн Коттон!» И расшалившиеся дети притихали, доедали нелюбимую, но такую полезную овсянку и шли укладываться спать. Но если русская Баба Яга - сказочный персонаж, Мэри Энн Коттон существовала в действительности и заслужила свою страшную славу.

Безутешная вдова

Томас Райли прятал глаза:
- Я понимаю Ваше горе, миссис Коттон, я искренне сочувствую Вам, но к моему огромному сожалению, я не могу Вам ничем помочь.
Сидящая напротив женщина расплакалась.
Томас Райли искренне жалел эту женщину. Мэри Робинсон приехала в Вест-Окленд в начале 1870 года и устроилась в услужение к Фредерику Коттону. Мужчина недавно овдовел и ему нужна была помощница смотреть за двумя детьми. Скоро отношения Коттона со служанкой перешли в близкие, Мэри забеременела, и мистер Коттон как порядочный джентльмен обвенчался со своей служанкой. Спустя три месяца после свадьбы родился мальчик, которого нарекли Робертом. Все в городе радовались счастью четы Коттонов.

Однако скоро на молодую семью обрушился град несчастий. В декабре 1871 года умер глава семьи, а в марте следующего года один почти одновременно умерли Фредерик Коттон-младший и Роберт. Миссис Коттон осталась одна с пасынком и пришла к мистеру Райли за помощью.

Владелец местного магазина Томас Райли кроме прочего числился попечителем местного работного дома, где могли найти приют англичане, потерявшие в жизни всё: работу, имущество, дом. Условия жизни в приюте были тяжёлыми: минимум пищи, минимум удобств и тяжёлый труд - кров и пищу требовалось отрабатывать. Это было самое дно, работного дома в Англии боялись как тюрьмы. Мисси Коттон просила Райли устроить 7-летнего Чарльза именно в работный дом.

- Это невозможно, - повторил Томас Райли, - мальчик слишком мал, его возьмут в приют только если вы согласитесь отправиться вместе с ним.
Слёзы на глазах миссис Коттон мгновенно высохли.
- Об этом не может быть и речи, - быстро ответила она, и добавила: - впрочем, он и так долго не протянет, как и все Коттоны.
Не прошло и месяца, как мальчик умер.

Подозрения мистера Райли

Узнав о смерти мальчика, которого он совсем недавно видел абсолютно здоровым, Томас Райли отправился к доктору Уильяму Килберну.
- Доктор Килберн, меня терзают подозрения, я прошу Вас помочь их развеять.
- Хорошо, - кивнул головой доктор, - приходите сегодня вечером ко мне.

Вечером доктор Килберн провёл гостя в свою лабораторию.
- Это тест Рейнша на мышьяк. Вот это фрагмент кишечника Чарльза Коттона, - доктор поднял пинцетом кусочек кожи и опустил его в колбу с кислотой, - не буду утруждать Вас объяснениями, просто смотрите на пластинку: если в тканях присутствует мышьяк – на пластинке появится тёмный налёт.
Доктор опустил пластинку в колбу, выдержал несколько секунд, медленно вынул её – и его рука задрожала:
- О Господи!
- Я немедленно иду в полицию, - сказал мистер Райли.

В тот же день мисси Коттон была арестована. Эксгумировали труп мистера Коттона – мышьяк. Провели экспертизу тел Роберта и Фредерика Коттона-младшего – мышьяк. Вскрыли могилу недавно умершего Джозефа Наттрасса, у которого как поговаривали была связь с Мэри Коттон ещё при жизни её мужа – мышьяк. Сестра Фредерика Коттона как оказалось, тоже умерла от отравления мышьяком.

Идеальный яд

Мышьяк в конце XIX века в Великобритании был повсюду. Его использовали при изготовлении мыла, обоев, краски, липкой бумаги от мух, косметических средств и даже в производстве конфет – разумеется, в малых дозах. Его можно было свободно купить в качестве порошка для травли мышей и крыс. Ни вкуса, ни запаха, в больших дозах убивает мгновенно, в малых, но регулярных сводит в могилу за несколько недель. Рвота, боль в животе, понос - в свидетельстве о смерти врач писал «желудочная лихорадка» (так тогда диагностировали брюшной тиф, дизентерию, холеру и ещё с десяток болезней со схожими симптомами).

До середины XIX века мышьяк считался идеальным ядом, им травили врагов, устраняли ненужных свидетелей, убивали неверных жён и мужей – установить истинную причину смерти было невозможно, пока не появились тесты Марша (1836) и Рейнша (1841), позволявшие определить наличие яда в организме.

Главный обвинитель

Обвинителем на процессе выступил Чарльз Рассел (будущий главный судья Англии). Он выдвинул против Мэри Коттон только одно обвинение – в смерти Чарльза Коттона: «Если Дьявол поможет ей избежать петли – у меня в запасе ещё пять трупов, и я не успокоюсь, пока не увижу её на виселице!»

Падкие на сенсацию журналисты начали копать прошлое Мэри Коттон и результаты их поисков публиковались в прессе. Рассел старательно изучал результаты журналистских расследований. Когда суд предоставил слово обвинению, Рассел выложил на стол толстую папку, развязал тесёмки и вынул первый документ.

Страшное прошлое Мэри Коттон

 Мэри Коттон (Робсон) родилась в 1832 году в Лоу Мурсли в семье шахтёра. В 16 лет девочка покинула дом, чтобы работать домашней прислугой. Она попала в богатую семью, увидела роскошь, и с тех пор жить в достатке стало целью её жизни. Целью, ради достижения которой она готова была платить любую цену.

В 1852 году Мэри Энн вышла замуж за Уильяма Моубрея. Этот брак просуществовал довольно долго: более десяти лет. Однако счастье семьи омрачало одно странное обстоятельство: все дети четы умирали один за другим. Детская смерть в Англии XIX века никого не удивляла: скарлатина, оспа, туберкулез, тиф - до 40% детей умирали в раннем возрасте. Невозможно было найти семью, не потерявшей хоть одного ребёнка. Но у четы Моубрей из 8 детей умерли 7, все умирали в возрасте от нескольких месяцев до двух с небольшим лет.

Для любой женщины рождение ребёнка – радость, но Мэри Моубрей видела в них только лишний рот, для неё дети были всего лишь ненужной статьёй расхода, и она убирала их одного за другим как ненужную помеху на пути к обеспеченной жизни. Лишь маленькая Изабелла не разделила общей участи – и то лишь потому, что была взята на воспитание бабушкой.

Живи супруги постоянно на одном месте, это несомненно вызвало бы подозрения, но муж постоянно менял место работы, чета переезжала, каждый раз начиная жизнь на новом месте с чистого листа.

В 1865 году Уильям Моубрей умер от желудочной лихорадки. Супруга получила страховку 35 фунтов – более чем полугодовой заработок своего супруга. Лечивший мистера Моубрея доктор, чувствуя свою вину, что не смог спасти пациента, пришёл выразить соболезнование вдове. Её он нашёл на кладбище, где та танцевала перед могилой своего мужа, демонстрируя покойному купленное на полученную страховку роскошное платье. Но более чем обновка её радовала мысль, что она наконец-то нашла путь к состоятельной жизни.

Мэри Энн устроилась на работу в больницу сестрой-хозяйкой, где быстро нашла себе жертву: один из пациентов, инженер Ворд всерьёз ею увлёкся. После выписки из больницы Ворд предложил Мэри Энн руку и сердце и тем самым подписал себе смертный приговор. В августе 1865 года они обвенчались, а в октябре 1866 год Джордж Ворд скончался от желудочной лихорадки, оставив вдове наследство и страховку.

Корабельный плотник Джеймс Робинсон после смерти жены остался с тремя детьми. Он поместил объявление о поиске домохозяйки. В ноябре 1866 года вдова Ворд въехала в дом Робинсона и приступила к исполнению своих обязанностей. И сразу же на несчастного отца обрушилось несчастье: умер его 10-месячный сын. Диагноз – желудочная лихорадка. Домохозяйка утешала несчастного отца как могла и скоро забеременела.

Уже готовились к свадьбе, когда в марте невеста получила известие от матери: та заболела и просила приехать. Ах, как это было некстати! Мэри Энн отправилась в дорогу, рассчитывая вернуться как можно скорее.

Свою мать Мэри Энн застала живой и уже идущей на поправку. Но Мэри Энн ждать было недосуг: нельзя надолго оставлять без пяти минут супруга, того и гляди он передумает! И старая женщина через 9 дней после приезда дочери умерла от всё той же желудочной лихорадки.

Забрав находившуюся у матери дочь, Мэри Энн в марте вернулась к Робинсону, а в апреле смерть трижды посетила дом Робинсона: умерли двое его детей и падчерица - все от желудочной лихорадки.

Только дьявольским наваждением можно объяснить, почему мистер Робинсон не разглядел преступницу под личиной благообразия – но в августе 1867 года вдова Ворд стала миссис Робинсон. В ноябре у них родилась дочь, которая была совсем не нужна её матери и потому умерла в марте 1868 от желудочной лихорадки.

Осенью 1868 года Робинсон обнаружил, что супруга его попросту обкрадывает: 50 фунтов, которые он попросил жену положить в банк, туда не попали, от 25 фунтов, лежавших на его счету, остались 21 шиллинг, кроме прочего, его супруга наделала долгов на 60 фунтов. Взбешённый, он выгнал жену с их новорождённой дочерью на улицу. Некоторые соседи осуждали его за этот поступок, но как оказалось, тем самым Джордж Робинсон спас свою жизнь. В начале 1869 года ему принесли его дочь, которую миссис Робинсон подбросила соседям.
Изгнанная мужем, Мэри Энн Робинсон объявилась в Вест-Окленде...

Короткая верёвка

После речи Чарльза Рассела несколько минут никто не мог произнести ни слова. Из речи обвинителя следовало, что на совести Мэри Коттон смерть 11 собственных детей, троих мужей, матери, четверых пасынков и падчериц, золовки и любовника – всего 21 труп. И если даже кто из детей и умер собственной смертью, общий счёт всё равно свидетельствовал не в её пользу.

Речь адвоката была короткой и бесцветной: ему просто не за что было зацепиться. С момента как присяжные поднялись со своей скамьи чтобы удалиться в комнату для вынесения вердикта и до их возвращения прошло менее 30 минут.

В тюрьме Мэри Энн Коттон родила сына и спустя несколько дней после родов - 24 марта 1873 года она была казнена. Палач был мастер своего дела и сторонник «короткой верёвки» для преступников: при длинной при падении тела позвонки ломаются и смерть наступает мгновенно, при короткой осуждённый мучительно умирает от удушья. Для Мэри Энн Коттон он выбрал супер-короткую верёвку и по свидетельствам очевидцев, тело более трёх минут билось в конвульсиях.

Громкий процесс Мэри Энн Коттон оставил след в британском законодательстве. Члены парламента справедливо рассудили, что одной из причин, почему преступница более 20 лет безнаказанно убивала детей, было безразличное отношение властей к детской смертности: Бог дал, Бог и взял, сколько их умирало никто и никогда не считал. В 1874 году был принят закон, строго обязывающий регистрировать каждую детскую смерть, даже новорождённого ребёнка – вероятно, это спасло не одну тысячу детских жизней.

Klim Podkova