Русские слишком много дали Польше, чтобы еще и щадить ее чувства

Максим Соколов

Замечание В.В. Путина: «Именно благодаря Советскому Союзу, позиции Сталина Польша получила значительные земли на западе, земли Германии. Это так, западные территории нынешней Польши – это подарок Сталина полякам. Наши друзья в Варшаве подзабыли об этом? Мы напомним», – вызвало сверхболезненную реакцию польского руководства. Говоря языком любезного англичанам В. Шекспира, «Оленя ранили стрелой». Или, как гласит другой перевод, «Козлу стрела попала прямо в жопу».

Раненный стрелой премьер Польши Моравецкий заявил: «Сталин был военным преступником, виновным в смерти сотен тысяч поляков. Историческая правда не обсуждается. Посол Российской Федерации будет вызван в министерство иностранных дел».

Посол России действительно был вызван на ковер к польскому замминистра Яблоньскому, обе стороны стояли на своем, повторив мнения своего руководства. Русский и поляк посидели, поговорили, разошлись, нота протеста вручена не была.

Возможно, это объяснялось тем, что глава польского правительства высказался недостаточно убедительно. Преступлений за Сталиным в иные времена числилось много, но был ли он военным преступником именно в 1939–1945 годах, вопрос достаточно сложный. Иные полагают, что если и был, то не более, чем британский союзник Черчилль.

Считаться количеством смертей тоже следует с большей осторожностью. Кроме погибших поляков, были также евреи. Согласно данным мемориального комплекса «Яд Вашем» (никак не кремлевских историков), «накануне оккупации Польши в 1939 году там жило 3,3 млн евреев. В конце войны примерно 380 000 польских евреев осталось в живых, остальные были убиты, главным образом в гетто и шести лагерях смерти: Хелмно, Белжец, Собибор, Треблинка, Майданек и Аушвиц-Биркенау». Причем роль поляков в Холокосте весьма неоднозначна. И наконец, при освобождении Польши пало 600 тысяч красноармейцев. В полях над Вислой сонной и в иных местах

Но даже если не вспоминать эти страшные цифры, то историческую правду в вопросе об установлении польских послевоенных границ не надо обсуждать, достаточно констатировать. 7 февраля 1945 года в Ялте на конференции «Большой тройки» устами Молотова (читай: Сталина) были оглашены советские предложения о границах Польши:

«1. Считать, что границей Польши на востоке должна быть линия Керзона с отклонением от нее в некоторых районах на 5-8 километров в пользу Польши.

2. Считать, что западная граница Польши должна идти от г. Штеттин, далее на юг по р. Одер, а дальше по р. Нейсе (Западной)».

Та самая граница по Одеру-Нейсе, признанная ФРГ только в 1970 году.

Против такой границы возражал британский премьер Черчилль: «По вопросу о перемещении границы Польши на запад британское правительство хотело бы сделать такую оговорку: Польша должна иметь право взять себе такую территорию, которую она пожелает и которой она сможет управлять. Едва ли было бы целесообразно, чтобы польский гусь был в такой степени начинен немецкими яствами, чтобы он скончался от несварения желудка».

В итоге согласились со Сталиным. В том смысле, что желудок у польского гуся крепкий, и он переварит земли Силезии, Померании и Восточной Пруссии (нынешняя Калининградская область составляет лишь порядка трети от довоенной восточно-прусской территории, тогда как две трети отошло к Польше).

А что имел в виду Моравецкий, говоря об исторической правде, так и осталось неясным. Но не обязательно считать Сталина мудрым, родным и любимым, чтобы признавать неопровержимые документальные источники. Разве что паны считают материалы Ялтинской конференции советской фальсификацией.

Конечно, Моравецкого можно понять. Не в том смысле, что отказ В.В. Путина от решений 1945 года (хотя здесь не отказ, а только напоминание) немедленно материализуется. И бойцы «Вагнера» с пением

«Как мы шли через варшавские мосты,
Все красавицы бросали нам цветы»

поедут на экскурсию. До войны с Гиеной дело еще не дошло, да и, возможно, не дойдет. А в том смысле, что отношения Варшавы не только с Москвой, но и с Берлином оставляют желать лучшего.

Когда в начале января с. г. Польша потребовала от Германии репараций на сумму 1,3 трлн евро, такая задиристость проняла даже ливерную колбасу. Канцлер Шольц высказался в том смысле, что я-де, конечно, стою за нерушимость границ с Польшей, но в Германии есть и такие политические силы, которые будут раздосадованы польской хуцпой и поднимут вопрос о принадлежности Бреслау, Данцига, Штеттина и Алленштайна. Поэтому польским союзникам по ЕС и НАТО лучше бы не будить лихо, пока оно тихо.

Оттого можно допустить, что если в Москве пойдут разговоры про Данциг и Бреслау, в Берлине возможно сдержанное к этому отношение, отнюдь не гневное. И наоборот: берлинские претензии будут встречены в Москве и Минске достаточно спокойно. Ведь ничего страшного не произойдет. Всего лишь будет поставлен вопрос – в сугубо гадательном смысле, разумеется – о принадлежности Силезии и Померании. Чистое любопытство, не более того.

Другое дело, что даже намек на такое любопытство будет ясновельможным панам как нож острый в сердце. С другой стороны, при склонности Варшавы портить отношения по всем азимутам (и порой даже без особенной надобности) ни русские, ни немцы не обязаны так уж щадить польскую чувствительность.