Народ скорбит и прощается: стихийные мемориалы в память о Евгении Пригожине и «том самом Вагнере» возникают по всей стране

Стихийные мемориалы в память о Евгении Пригожине и Дмитрии Уткине возникают по всей России — люди несут цветы и приходят выразить скорбь от потери нашим Отечеством верных его сыновей.

Такие порывы отличить от мероприятий по разнарядке очень легко: вырастает гора цветов, а потом в соцсетях появляются кадры содрогающегося в рыданиях крепкого мужчины в камуфляже и многие многие тысячи русских людей от Владивостока до Донецка смаргивают слёзы, стоя в пробке или в очереди на шиномонтаж.

Так было в своё время и с Александром Захарченко — только после его гибели стал понятен масштаб его личности и уровень народной любви. По выросшей у донецкого кафе «Сепар» горе цветов, по огромной очереди из желающим попрощаться в центре Донецка.

И если о Евгении Пригожине мы знали довольно много, то Дмитрий Уткин — тот самый Вагнер, чей позывной стал именем самой известной частной военной компании мира, предпочитал оставаться в тени.

Мы процитируем рассказ о нём, написанный бывшим «солдатом удачи», автором популярного Telegram-канала Reverse side of the medal:

«Пока все расследуют, что случилось и кто виноват, я этим постом вспомню, кем был Дмитрий Уткин „Вагнер”, он же 09-й, он же 201-й. 

Дмитрий Валерьевич был несгибаемой воли и силы духа человек. Всегда заряжал всех на успех. Если во время боя в радиообмен включился громкий звонкий голос 09го, то несмотря на сложную ситуацию, мы знали, что точно победим.

09-й приезжал на КП и всегда контролировал, как проходит бой. Он хорошо его чувствовал, знал когда надо отвести людей, а когда надо додавить. 

В 2014 году, когда были бои за Луганск, „Вагнер” взял своего помощника и выдвинулся на разведку, чтоб самому изучить обстановку. По их позиции открыли огонь из 120 миномёта, его помощник погиб на месте, ему оторвало обе ноги. Уткину осколками вспороло живот. Когда знакомые бойцы тащили его, он держал в руках собственные кишки. Помню слова моего друга, мы уже тогда подумали, что он все! 

Как оказалось его время ещё не пришло. Восстановился после ранения и продолжил воевать.

В моей памяти запомнятся на всегда его слова после первых штурмов: „Сегодня мы познакомились с противником, посмотрели на него, он на нас!”

Так же за ним велась охота противника и в зоне СВО, регулярные удары Хаймерсами. Были и новые ранения, и возвращения на фронт.

Настоящий герой России, кавалер многих орденов. С уверенностью могу сказать — таких, как Уткин, у нас больше нет и не будет. Спасибо за опыт ведения боевых действий, Дмитрий Валерьевич».

https://rusvesna.su/news/1692944404

Захар Прилепин обосновал, почему ЧВК, носящая имя сумрачного немецкого гения, не растворится в небытии со смертью Уткина и Пригожина:

«…в один миг пожизненно очевидно: Пригожин — герой. Уткин — герой. „Вагнера“ — безусловные герои. У Пригожина был стиль и драйв. Этого так мало в нашем мире. У него были огромные ставки, и амбиции его были не про „карьеру“ и „политику“, а про лучшее место если не в раю, так в аду — во славу Отечества.

У него была страсть — к Родине и ее победам, к ее непрестанной экспансии. Эта страсть для него была дороже денег и дороже жизни. И это сейчас все понимают.

Потому что на такие ставки способны только лучшие из мужиков. А на такую игру за гранью, но на целых континентах — способен был он один. Он и его невероятная армия.

Армия осталась. Армия по прежнему действенна и сильна. „Спарта“ не погибла ни с гибелью Мотора, ни с гибелью Вохи. „Сомали“ не погибло с гибелью Гиви. Армия ДНР не погибла с гибелью Захарченко.

Это не потому, что незаменимых нет. Напротив, это как раз потому, что они все были незаменимы — и эта огромная их живая сила — через годы и преграды свирепо и яростно ведёт их бойцов и офицеров.

„Вагнер“ живее живых. Еще много представлений предстоит.

Пригожин и Уткин — в строю.
Где бы они не были сейчас».

Донецкая поэтесса Анна Ревякина, журналист и автор книг, написала пронзительные строки:

Страшно, когда огромные, смелые,
в балаклавах и камуфляже,
с нашивками, которые уже как наколки,
мужчины плачут по-детски горько.
Словно в пять лет, навзрыд,
самим животом.

Слёзы не кровь, их не выйдет жгутом-бинтом.
Нет в ваших аптечках такого средства,
слёзы текут из детства,
из нежного детства, где мама и папа,
и Динка — собака, дававшая лапу,
вилявшая чёрным хвостом,
погибла нелепо
в самом конце быстроногого лета.

Мы — дети и женщины,
и все прочие пятисотые,
за вашими спинами сильными,
за всеми взятыми вами высотами,
с глазами огромными,
наши мальчики,
мы тоже здесь плачем,
свернувшись калачиком.

А с самого передка,
где крови река,
мне только что дозвонился чел,
он тоже горел,
стоял рука об руку под Бахмутом.
Мы молчали минуту.
А потом он сказал
и голос его был жутко спокоен:
«Погиб великий воин». 

https://rusvesna.su/news/1692941789