Бандеровскому режиму осталось победить Илью Муромца

Изображение: © РИА Новости / Сгенерировано ИИ

Когда в России в прошлом году признали экстремистским «международное общественное движение ЛГБТ*», возмущению Запада и нашей либеральной публики не было предела: тоталитарный режим совсем сошел с ума — борется с тем, чего нет, не говоря уже о том, что нарушает права человека, запрещает существование сексуальных меньшинств!

Действительно, формально нет никакой «всемирной лиги сексуальных реформ», зато есть вполне официальные обязательства правительства США не только защищать права секс-меньшинств во всем мире, но и наказывать те страны, которые ущемляют ЛГБТ*. Так что движения как бы нет, а наказание за противодействие ему есть — и вполне серьезное. Так что Россия борется не с фантазиями, а с вполне конкретной политикой глобалистов.

А вот с чем борется Украина, принимая закон о запрете уже не только Русской, но и Украинской православной церкви? С Богом, с Россией, сама с собой?

Принятый Верховный радой закон направлен на «защиту конституционного строя в сфере деятельности религиозных организаций» или, говоря словами Зеленского, «духовное освобождение Украины». Закон позволяет запрещать религиозные организации (конфессии в целом или отдельные общины) в том случае, если будет доказана их связь со страной-агрессором, то бишь с Россией. Не с Путиным и даже не с патриархом Московским и всея Руси Кириллом, а просто с Русской православной церковью. Но парадокс в том, что после февраля 2022-го Украинская православная церковь и так уже убрала из своего названия принадлежность к Московскому патриархату, что, впрочем, не уберегло ее от репрессий. То есть сейчас на Украине юридически нет никакого филиала «москальской церкви» — есть самоуправляющая, автокефальная (причем еще с момента распада СССР) православная церковь, в которую входит большинство украинских православных. И есть, конечно, еще так называемая Православная церковь Украины, созданная в 2018 году по решению константинопольского патриарха. Но за шесть лет к раскольникам не перешли ни священники, ни прихожане — и сейчас власти хотят просто запретить неугодные приходы и отобрать храмы и лавры. Понятно, что никто из православных добровольно в раскольники не пойдет и храмы не отдаст — даже под угрозой объявления «пятой колонной», так что Зеленский сознательно создает дополнительные линии напряжении на и так живущей на грани нервного срыва Украине.

Причем принятие этого закона уже вызывало критику даже отдельных западных политиков, например кандидата в вице-президенты от Трампа Джей Ди Вэнса. То есть Зеленскому просто невыгодно принимать сейчас такой закон, однако он упорно его проталкивал. Почему?

Рационально объяснить это невозможно: ну не нравится тебе УПЦ, не доволен ты тем, что в «национальную церковь» не переходят верующие — ну и что с того, тем более во время войны? Иерархи УПЦ отмежевались от Москвы, некоторые из них даже осудили патриарха Кирилла, другие были арестованы, третьи молчат — что еще нужно для торжества украинства над москальством? Боишься «пятой колонны» — ударит в тыл, когда русские войска будут идти к Киеву? Поднимется из пещер лавры преподобный Илия Печерский — он же Илья Муромец — и откроет ворота матери городов русских московскому войску? Поведет за собой вечный полк русских святых?

Да, именно этого и боятся. Боятся того, чего нет юридически, но есть фактически, духовно и вечно. Единства русского народа — и единства его церкви. Русь крестилась в Киеве, и все наши предки, и все наши святые — они не просто общие: они единые. Разделение на Украину и Россию условно и временно — и вся русская история демонстрирует тягу к преодолению раскола единого народа и единой земли. Православная церковь у русских одна — с того самого X века, когда мы были крещены в водах Днепра. Да, церковь могла разделяться, когда западные русские земли попадали под иноземное господство, но она снова объединялась, как и весь русский народ. Ее могли запрещать и гнобить — как поляки в XVII веке или большевики в XX столетии, но она воскресала и возрождалась.

Зеленский боится не «пятой колонны» — он боится православия как такового, русской веры, русской истории. И правильно делает, что боится: нашим знаменем всегда были хоругви — и поэтому «Мы русские, с нами Бог». А если Бог с нами, то кто с ними — с теми, кто пытается отменить нашу веру, нашу историю и наш народ?

* Движение признано экстремистским и запрещено в России.

Петр Акопов, РИА