Контрафактные символы Латвии

Сергей Васильев

Ранее я рассказывал про исконно русское происхождение всех латышских символов независимости от "этой жуткой рашки".

Латышский национальный эпос "Лачплесис" написал штабс-капитан русской армии, причем прототипом главного героя оказался русский князь Вячеслав Рюрикович.

Автором латышского национального гимна оказался преподаватель 1-й Санкт-Петербургской гимназии и Смольного института, сваливший в своё время из Риги со словами: «Лучше быть дворником в Петербурге, чем учителем в Видземе», награжденный орденом Анны и орденом Станислава, как русский педагог.

Национальный символ Латвии - Аусеклис - украшает флаг Удмуртии, где никто даже не догадывается о его "латышском" происхождении.

Ну, и наконец, сам латышский язык оказался насквозь искусственной конструкцией, изобретенной в недрах Санкт-Петербургского университета группой энтузиастов, противопоставляющих себя остзейскому дворянству, считающему аборигенов разновидностью крупного рогатого скота.

Однако сегодня государственную национальную символику мы оставим в покое. Поговорим о предпринимательской смекалке, в которой, по мнению латышей, они могут дать сто очков вперед не только русским, но и вообще всем европейцам, уступая только солнцеликим англосаксам.

И начнем с символа Латвии "всех времен" - рижских шпротов.

А вы в курсе, что к этой некогда популярной закуске  "сумрачный латышский гений" не имеет никакого отношения? Латыши там и рядом не стояли. Причем никогда!

Идея сохранять копчёную кильку, консервируя её в масле, принадлежит Даниэльсену и Мортенсену, торговцам из Дании и Норвегии.  Примерно в 1890 году Мортенсен начал производство «Шпротов в масле», которые максимально приближены к современной рецептуре.

Этикетки продукта указывали на производителя: «Морис & Со», а также на то, что шпроты поставлялись в Санкт-Петербург к императорскому двору.

В начале XX века фабрика Бирманиса начала выпускать аппараты для герметизации банок, что способствовало расширению производства консервов. Оно началось и на самой этой фабрике, которую перекупил скандинав Арнольд Серенсен (Arnold Sørensen), а её эмблемой стала чайка с рыбкой в клюве.

Позже латыши назовут этот бренд «Кайя» (чайка на латышском) и сделают вид, что они являются его авторами.

Во время первой, постреволюционной независимости производство шпротов было честно и аккуратно профукано и  возрождено уже советским предприятием "Запрыба". И опять без всякого латышского участия. Производство регламентировал "страшный оккупационный" ГОСТ СССР 1955 года, от которого современные латыши открестились категорически и навсегда.

Латышский патент на рижские шпроты был получен только в 1995 году. Латыши просто присвоили проклятый ими ГОСТ СССР и объявили его своим национальным достоянием. Ловкость рук против зоркости глаз... 

Очень похожая история связана с другим "традиционным латышским символом" - Рижским бальзамом.

Разработал рецепт целебного крепкого напитка в середине XVIII столетия  Абрахам Кунце  из Северной Германии. Он точно ничего не знал ни про Латвию, ни про латышей.

Когда Абрахам Кунце приехал в Российскую империю, в город Ригу, аборигенов в город пускали только на время работ и к вечеру выпроваживали за городские стены.

Но рецепт Рижского бальзама так и остался бы малоизвестным, если бы не императрица России Екатерина II, попробовавшая сей напиток во время визита в Ригу, одобрившая и высочайше соизволившая производить его в промышленных масштабах.

А знаете, кто начал промышленное производство рижского бальзама? Русский купец, уроженец Вязьмы Семен Лелюхин. Русским, в отличие от латышей, разрешалось в то время не только жить в городе, заниматься производством и торговлей, но и занимать должности в городском управлении, то есть быть полноправными гражданами.

В 1789 году Семен Лелюхин получил в Санкт-Петербурге привилегию на эксклюзивное производство Рижского бальзама. На Кливергольме заработала фабрика по производству этого спиртного напитка. В исторической литературе встречается утверждение, будто трудились на ней в основном работники, привезенные Семеном Лелюхиным из той же Вязьмы. Местный кадровый состав категорически не устраивал русского купца.

Чёрный «Рижский бальзам» удостоился почетного диплома и двух золотых медалей на международной выставке в Новом Орлеане в 1884−1885 годах, а также Гран-при на Всемирной промышленной выставке 1900 года в Париже, где он был представлен как "русский крепкий напиток".

Всего на международных выставках Рижский бальзам получил 33 золотые и серебряные медали, в частности в Риге (1865), Вене (1873), Париже (1876 и 1878), Лондоне (1884). При этом нигде и никогда его не связывали с Латвией и латышами.

Местные, уже чисто латышские власти, после революции благополучно загубили производство этого напитка. Он был возрожден только "проклятым оккупантом Сталиным" в 1950-м году.

После развала СССР пришедшие к власти латышские нацисты присвоили себе достижения "проклятых русских оккупантов" и объявили Рижский бальзам национальным латышским достоянием. Ничего личного, только бизнес...

Кстати, классический "Российский сыр" в Латвии - больше не российский.  Так что готовимся - скоро мы узнаем о новом "уникальном рецепте сыра" сумрачного латышского гения...