Буденовка и волочащийся парашют остаются главными приметами русских шпионов

© РИА Новости / Изображение сгенерировано ИИ

Служба военной разведки и безопасности Латвии (MIDD) в очередной раз назвала признаки "русских шпионов". Соответствующие рекомендации появились на сайте операции НАТО "Балтийский страж" (The Baltic Sentinel), который призван был освещать военные учения в Латвии и Эстонии.

Российских агентов, согласно рекомендациям НАТО, можно определить по военной или спортивной форме, рюкзаку, "неопрятному внешнему виду", спортивному телосложению и короткой прическе. Кроме того, при себе у них могут быть несколько паспортов или иностранная валюта (правда, как это проверить, непонятно).

Другими признаками русского шпиона могут быть еда и снаряжение "для выживания в необычных условиях": радио, карты, навигационные устройства, специальные инструменты или оружие. Помимо этого, российских агентов выдают проживание в отдаленных районах, усиленный интерес к объектам критической инфраструктуры и странное поведение в общественных местах, считают в Риге.

Однако латвийская разведка подчеркивает, что шпионы могут адаптироваться к новым условиям. "Опыт Украины демонстрирует адаптивность российских спецслужб к среде, и их сотрудники в итоге могут визуально не соответствовать классическому профилю шпионов и диверсантов", — говорится в сообщении.

Если в прежние годы разведка и контрразведка Балтийских стран напирали в своих поисках шпионов в основном на людей с высшим образованием — лекторов, преподавателей, работников науки и культуры, а также дипломатов, то теперь речь пошла о каких-то бородатых нелегалах в лесах Латгалии. Понятно, что методичка, которую показывали по латвийскому телевидению, а также сопровождали комментариями ведущих и красочной инфографикой, была приурочена именно к учениям НАТО в латвийских и эстонских лесах и болотах, а потому и русский агент представлялся соответственно.

Но давайте присмотримся к этому портрету. "Неопрятный внешний вид", спортивный костюм или камуфляж, короткая прическа, рюкзак, специальное снаряжение — это идеально точное описание среднестатистического латышского рыбака. Или грибника, который от рыбака отличается только лукошком вместо удочки ("спецснаряжение"). А есть еще охотники. Которых тоже в лесах достаточно. У них еще и ружья есть.

Звучит, конечно, карикатурно, если не сказать нелепо. Но возникает вопрос: кто на самом деле все это сочинял? Лингвистический анализ подсказывает, что рекомендации по идентификации российских шпионов писались все-таки в Риге, хотя часть из их потенциальных потребителей — солдаты НАТО из разных стран, включая далекую Албанию. Если бы этот текст писали в штабах альянса, то можно было бы все списать на в целом карикатурное восприятие России коллективным Западом. Но изначально все это писали латыши и для латышей, а это уже совсем другой контекст.

Несмотря на все, что происходит в последние 30 лет, в Латвии до сих пор слышна русская речь и сотни тысяч русских и русскоязычных живут в стране, составляя устойчивую общину. Русские живут не только в Риге, но и в сельской местности. Особенно в лесисто-болотистой Латгалии. Да, натовские учения проходили на балтийском побережье, на полигоне Адажи, где русская речь — редкое явление, но все-таки доступное.

То есть приходится предположить, что среднестатистический латыш или эстонец, встретив в лесу "неопрятного вида" человека с рюкзаком, должен сразу же подумать на русского. А не на своего соседа с дальнего хутора, который пошел рыбку половить на реку Гаую.

А это уже не вопрос разведки или политики — это культурная проблема. Даже в советское время в Прибалтике было принято относиться к русским, особенно к переселенцам брежневского времени, как к людям второсортным. Обращение "рюски" вместо krievs, квалификация русскоязычных как людей низкой культуры, неопрятных пьяниц была обычным явлением. Это была бытовая русофобия, которой питался латышский национализм. И при желании можно было найти массу поводов или, если хотите, улик: многие "вахтовые" переселенцы действительно были не великой культуры люди, латышский язык не учили за ненадобностью, в автобусах ездили зайцем и совершали прочие "немыслимые для европейца" поступки. А местное население априори считало себя европейцами.

Но процент такого рода людей был невысок, да и среди латышей, особенно в прибрежной зоне, было достаточно персонажей соответствующего поведения. Но бытовая ксенофобия рамок не знает. И постепенно эта нелепая форма самоутверждения превратилась в национальный стереотип. Который далее по цепочке перекочевал и в практическую политику.

Но, с другой стороны, латыши живут бок о бок с русскими и русскоязычными столетиями, а в современных политических условиях — десятилетиями. Это полезный и добрый опыт, который должен был бы в теории если не свести на нет бытовую ксенофобию и почти расистские представления о русском народе и России, то хотя бы смягчить их.

Однако этого не произошло, и страшные сказки о "неопрятных" русских в спортивной одежде с рюкзаками из пивных баров перекочевали в методички по обнаружению шпионов. И тут надо не иронизировать о том, что всем этим описаниям не хватает медведя на поводке и волочащегося парашюта, а подумать, как так все-таки вышло, что бытовая русофобия превратилась в основу национальной политики и чуть ли не в главный фактор, определяющий внешнеполитический курс минимум двух государств.

Авторы методички, правда, оговариваются, что самые умные шпионы так не одеваются и ведут себя прилично. Это, как там написано, "хамелеоны", которые успешно мимикрируют под местных или просто под приличных людей. Выдать их могут только неожиданные вопросы (видимо, "в какой стороне Рига?") и плохой латышский язык.

То есть все-таки надежда есть. Но отдельная беда в том, что за 30 лет подросло уже второе поколение местного населения, которое не помнит или вообще ничего не знает о советском опыте благополучного и доброго соседства, в том числе бытового и семейного. Они легковнушаемы и тоннами потребляют все эти карикатурные стереотипы про "неопрятных" русских и, более того, готовы в это верить, поскольку так очень удобно для собственного самосознания, настроенного по классическим законам психологии на поиск компенсации за то неприятное состояние, в котором сейчас пребывают балтийские общества. Переломить этот стереотип сейчас — в контексте массированной русофобской пропаганды — практически невозможно.

Как результат — страдать будут латгальские рыболовы и грибники, поскольку действительно представить себе "российского шпиона", углубившегося зачем-то в латвийские леса, очень сложно. Но привидеться может и не такое.

Евгений Крутиков