«Мы синхронизировались со страной»: как на Урале изменилось отношение к ветеранам СВО
_____
.jpg)
«Мы синхронизировались со страной», говорят ветераны СВО из Свердловской области, где весной обновилось региональное руководство. Вернувшиеся с фронта бойцы рассказали спецкору газеты ВЗГЛЯД, как за последние полгода изменился подход к участникам спецоперации в Уральском регионе.
— Я 20 лет положил на то, чтобы создать семью и дать ей какое-то будущее. И все это время по большому счету никак не ассоциировал себя со страной,— признается доброволец Анатолий Созонов, участник программы «Управленческие кадры Урала».
Анатолию 46 лет. Еще в 2022 году Созонов был заместителем гендиректора фирмы по производству окон. С конца 2023 года — доброволец батальона «Ахмат», полугодовой контракт. По условиям контракта минимум четыре месяца требуется провести на передовой; в случае пехотинца Созонова — под Лисичанском, ДНР. Вернулся живым здоровым и, по собственному признанию, совсем другим.
— В бизнесе ты за все отвечаешь один. Даже при том, что под твоим началом 30 человек, как в моем случае. А на войне — все вместе. И можно что-то важное изменить, — говорит Созонов. — По самому большому счету. Не только свою судьбу, но и судьбу страны. Даже обычный стрелок, как я — и тот может. Значит, в другой специальности, где у меня больше знаний, больше навыков, я смогу внести еще больший вклад. На спецоперации я понял, что могу изменить мир.
— И как, получается?
— Как вы думаете, — спрашивает бывший бизнесмен, ныне ветеран-пехотинец Созонов, глядя в окно на екатеринбургский пейзаж, — как вы думаете, могли бы мы встретиться именно здесь еще в начале [нынешнего] года?
Анатолий Созонов Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
Для встречи собеседник определил «Ельцин Центр», последний этаж — не только из-за великолепного вида из панорамных окон. Разговор с ветераном СВО — именно в этих интерьерах — и вправду едва мог бы состояться до того, как в Екатеринбурге начались перемены, причем существенные. В частности — в полпредстве по УрФО, которое почти год назад возглавил Артем Жога, Герой ДНР. И в областной администрации, где с марта исполняет обязанности губернатора Денис Паслер, до того — глава Оренбургской области.
Нас называют «опорным краем России», — напоминает Паслер. — Помимо прочего, это означает, что наши участники спецоперации, наши ветераны, семьи бойцов в первую очередь могут опираться на регион и его возможности.
— Думаете, так всегда было? — спрашивает Амир Мурзаханов, ветеран спецоперации. — Не буду кривить душой: был [до назначения Паслера] негласный игнор по эсвэошникам. То есть, по нам.
Мурзаханов только что выступил на гражданском форуме в Верхней Пышме — где Общественная палата Свердловской области отпраздновала свое 15-летие толковым разговором о делах насущных. Разумеется, секция «Социализация участников СВО» здесь одна из центральных, и дискуссии вокруг спецоперации здесь идут в самом широком разбросе. От собственно социализации до противодействия деятельности экстремистов среди вернувшихся.
— Мне кажется, что я на уроке истории, — недоумевает активистка, представляющаяся «просто Светлана», после доклада как раз на антиэкстремистскую тему. — [В то время как] мы, судя по заявленной программе, собрались, чтобы поговорить о помощи ветеранам…
— Тема реабилитации и адаптации скорее относится к работе органов власти, — отвечает активистке Максим Канев, член Общественной палаты Свердловской области. — А здесь мы говорим об общественной работе с нашими ветеранами. Какие есть угрозы, какие есть вероятности конфликтов, в которые могут быть вовлечены наши герои…
— Ну я не знаю, — говорит Светлана.
— Я знаю, — берет микрофон Амир Мурзаханов. — Я прошел как раз этот путь — от религиозного экстремизма до участия в спецоперации. И могу доложить вам: ветераны СВО по определению заряжены на изменения в обществе. И надо сделать все, чтобы и этот заряд, и эти изменения были изначально позитивными…
Путь от адепта радикальных течений до кавалера медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени — с мечами, как положено военному — у Мурзаханова занял около 20 лет. Исходная точка — нулевые, когда вокруг активных мусульман по стране — и на Урале в частности — кружили разнообразные эмиссары.
— Мы сами не особо разбирались, кто откуда. Откройте список религиозных экстремистских организаций того времени — и можете наугад тыкать пальцем, — предлагает сегодня Мурзаханов. — Сами знаете, мы, особенно по молодости, падки на критику власти. Мы любим такую критику. Кто-то хвалит власть? Он плохой. Кто-то ругает? Вот это наш человек. Мне все не нравилось в городе, на Урале, в стране. Все живут неправильно. Все живут не по законам Божьим. Я спорил со всем этим — и хорошо, что не перешел последнюю черту.
Контракт бывший радикал Мурзаханов заключил осенью 2022 года. Хотя сам под призыв не попал.
— Ушел, потому что понял: надо попасть, — вспоминает ветеран. — Вступил в первый бой под Херсоном. Потом был тяжелый приказ на отход. Не осуждайте нас за то, что мы отступили. Выбор был: либо потерять людей, либо их сохранить. Плановый, грамотный отход… Уже опытными солдатами прибыли под Кременную — где уже осознанно вели боевые действия.
Амир Мурзаханов Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД
Под Кременной Мурзаханов «растрехсотился немножечко, к сожалению» — серьезное ранение, боевая награда, возвращение в мирную жизнь через полгода службы. Нынче работает там же, где и раньше — на производстве электровозов, начальником испытательного центра.
— После того ада, где я был, мне ничего не было надо очень долгое время. Не убивают — и ладно, — признается Мурзаханов. — Но все же позже я понял, что главное в мирной жизни — уберечь окружающих от тех ошибок, которые были допущены ранее.
У Мурзаханова два высших образования. Техническое — для выпуска новых электровозов. Педагогическое — для сбережения, стало быть, окружающих.
— Все ошибки в жизни я уже собрал — кроме тех, которые еще впереди, — продолжает ветеран. — Но главные, которыми я мог испортить жизнь и себе, и другим — слава Богу, позади. Слава Богу, те, кто был рядом со мной, терпением наставили меня на путь истины…
— Может, лучше было бы пригласить к нам кого-то из фонда «Защитники Отечества»? — предлагает активист Светлана в развитие своей критической реплики.
— Как раз следующий наш доклад! — провозглашает Канев из региональной ОП. — Виктория Самарина, заместитель руководителя филиала ФЗО по Свердловской области.
— При новой областной администрации стало больше внимания уделяться нашей категории граждан со стороны правительства, — сообщает Самарина спецкору газеты ВЗГЛЯД по возвращении в Екатеринбург. — Это можно увидеть даже по частоте работы межведомственной комиссии — ее специальных заседаний, координирующих работу разных областных структур для помощи ветеранам и семьям участников СВО.
— А раньше как часто комиссию собирали? Раз в месяц?
Самарина молчит.
— Раз в полгода?
— Сейчас эти заседания — периодичны, — отвечает заместитель главы регионального филиала фонда «Защитники Отечества».
Периодичность такова: комиссия — раз в месяц. Плюс каждый понедельник руководство филиала фонда ходит в областную администрацию на оперативки по темам СВО — под председательством профильного вице-губернатора Татьяны Савиновой.
— Вопросы — более персональные, текущие, которые можно решить поскорее, — объясняет Самарина. — На комиссию стали вызываться главы районов, муниципальных образований — чтобы понимать, где и какая проблема существует, где нужно подключиться, в чем помочь…
Трудно поверить, но это происходит: в 2025 году на Среднем Урале только запустили регулярную работу областной администрации с участниками спецоперации. Все то, что в большинстве регионов работает — именно в таком виде — не меньше трех лет. Машина времени по-уральски, спешите видеть.
— Когда высокий областной чиновник спрашивает с муниципального главы, в районах и городах по-другому начинают решать вопросы, более результативно, — констатирует Самарина из регионального ФЗО. Сама она — если что — из тех, кому реальные люди оставляют в соцсетях не менее реальные комментарии: «Виктория Валерьевна, вы умничка, спасибо, что вы есть!». И в екатеринбургском отделении ФЗО — всегда людно, то есть работа идет.
— Не было бы смысла сюда ходить — не пришел бы никто, — объясняет Сергей с позывным «Букин».
Продавец обуви Гена — из сериала «Счастливы вместе», про екатеринбургскую семью Букиных — увековечен в Екатеринбурге отдельным бронзовым монументом на центральной пешеходной улице Вайнера. На этого телегероя «Букин», который Сергей, не похож вовсе. Хотя на фронт доброволец с этим позывным пришел тоже практически из шоу-бизнеса. До спецоперации «Букин» работал программистом при сайте для продажи билетов — театры, концерты и прочие зрелища.
— То есть на самом деле я был типа Букинг, только без гэ, — объясняет ветеран, пытаясь изобразить малороссийскую фрикативность.
Сейчас ветеран спецоперации восстанавливается после ранения. В этот раз «Букин» зашел в отделение ФЗО разузнать про детали оформления на специфическую реабилитацию «в Бурденко», то есть в Москве. Случай не самый тривиальный, но перспективы по срокам устраивают его вполне.
— Отношение, старания — очень фонду за то благодарны все ребята. И я в том числе, — говорит «Букин». — Здесь совсем не то, с чем мы годами сталкивались у некоторых…
«Некоторых», если иметь в виду предыдущую региональную команду, критиковать в фонде не хотят — и аппаратно не комильфо, и формально не за что. Дом филиалу, например, присмотрели удобный, известный, в самом центре. И не просто известный, а именной — скажешь «под самолетом», и всякий местный покажет, куда идти.
Ухоженный учебный Як стоит на плоской крыше здания областного офиса ДОСААФ. Выглядит так, что хоть сейчас заправляй — да в полет. И ремонт для всего, что расположено собственно под крыльями и под крышей, для фонда сделали отличный — тоже на областные средства.
— Просто присутствующие в нашей работе вопросы стали получать… больший акцент при нынешнем руководстве [Свердловской области], — тщательно формулирует Самарина. — В частности, созданы рабочие группы [по работе с обращениями ветеранов СВО], чтобы не собирать каждый раз всю комиссию, а быть более оперативными. И в областном правительстве, и в муниципалитетах.
И правда, что машина времени. По уровню взаимодействия «власть — бойцы/ветераны», выстроенному в других регионах, в Екатеринбурге и окрестностях нынче где-то 2023 год. С другой стороны, всего полгода прошло — и уже совсем не 2022-й.
— За последние полгода стало проще найти концы. Ты обращаешься, и тебя не футболят, тебе готовы помочь, — говорит ветеран Сергей с позывным «Букин». — Нет больше ощущения, что СВО идет где-то там, а Екатеринбург живет в другой параллельной реальности. Нет такого, что местное ТВ берет интервью и при этом просит снять с себя всю символику спецоперации… С новой администрацией [области] мы как будто стали частью страны и пошли в едином векторе. По всему. По отношению к нам, по реабилитации, по медицине как таковой…
— Вот поликлиника та же, — говорит ветеран Мурзаханов. — Как было? Приходишь на прием к врачу. У тебя льгота, но ты не просишь у людей [разрешения] залезть без очереди. Я же вижу, что там, впереди меня — пожилые, женщины, дети. Им нужнее, чем мне, а я могу подождать. И я жду.
Но когда я вижу, что мимо очереди проходит кто угодно — мужчины, не воевавшие, явно по блату… Ну тогда заходишь в кабинет и просишь уделить минуточку и рассказать, почему люди заходят в обход нас. «А вам какое дело?» — спрашивают. Объясняю, что как раз имею право ходить без очереди, о чем у вас даже написано: «Ветеранам СВО…» — и, тем не менее, вот стою же и жду.
Дальше, говорит Мурзаханов, просто скандал:
— «Вы что, — говорят мне, — на себя одеяло перетягиваете? Вы что, особенный, что ли?» «Я, — говорю, — о себе ни слова не сказал, а только о справедливости по отношению ко всей очереди». Пошел потом к заведующей, а она: «Мы не можем повлиять на доктора, они у нас все наперечет, лучше смириться».
«А откуда такое отношение?» — спрашивает Мурзаханов. И сам же отвечает:
— Сверху, конечно же. Даже не негативное, это бы и ладно: конфликт позиций — хорошо, в нем истина может родиться. Нет же, просто на целую тему спецоперации — словно серый ярлык крепился. Не черный, серый: «Не так важно, можете пренебречь». Иначе оно, такое отношение, не прекратилось бы после смены [региональной администрации]. Логика же?
— Когда я собирался пойти на СВО, то, конечно, сравнивал выплаты [бойцам от регионов], — говорит ветеран и бывший бизнесмен Созонов. — Получалось, что в Свердловской области выплаты едва ли не самые маленькие. И что областному правительству совершенно не интересна тема СВО.
Если что, оконным бизнесменом Созонов зарабатывал гораздо больше, чем на фронте. К тому же, напоминает он, в спецназе «Ахмат» выплаты подъемных — 100 тысяч рублей.
— То есть не три миллиона совсем, — добавляет Созонов. — Зарплату тебе дадут только через месяц работы. И этот месяц нужно прожить на боевых задачах. Я увез на СВО экипировку на 200 тыс. рублей. Бронежилет, бронекостюм — чтобы защититься качественно. Слава богу, вернулся живым и без ранений. А кто-то приезжает в своей одежде и с маленьким рюкзачком — поссорился с женой и подписал контракт; всякие жизненные ситуации бывают…
С экипировкой в части «помогают, конечно», оговаривается Созонов. А в случаях с рюкзачками — особенно тщательно.
— Но на войну всегда лучше идти со своим снаряжением, — говорит он. — И с ощущением, что про тебя думают не только дома, но и просто на малой родине, как говорится. Помощь на передовую бойцам из ХМАО, из Тюмени шла потоком. А Свердловская — как замороженная.
— Что же, нет здесь волонтеров?
— Есть, и много. Вот все и ограничивалось инициативой гражданских активистов, — продолжает ветеран со знанием дела: до ухода в «Ахмат», если говорить о причастности к СВО, Созонов занимался именно гуманитаркой.
— Собирал, помогал грузить. И все больше понимал, что мой путь помощи стране лежит через СВО, — говорит он. — А во взаимоотношениях [с руководством Свердловской области] выходило, что власть отдельно, а спецоперация отдельно. Ощущение, что СВО — это не про тех, кто областью правит. Нам от региона — не от людей, а от Свердловской области — за полгода, что я был в подразделении, не привозили ничего.
Тут кстати, реально в режиме «кому как повезет». Особенно когда речь идет о помощи бойцам не столько от администрации, сколько от крупного уральского производства. Понятно, что не каждый здешний промышленник — УВЗ, и по номенклатуре продукции, и по действенному принятию верных ценностей. Но вот, к примеру, «Сима Ленд» с офисом в Екатеринбурге. Производство и рассылка потребительских товаров; не танки клепают и не пушки продают. Казалось бы, тот сегмент бизнеса, где либерал на либерале и либералом погоняет. И при этом: под сотню сотрудников на фронте — добровольцами. Каждое утро в 9.00 — коллективное пение гимна России. И еженедельная фура с гуманитаркой в подшефные части. С самого начала СВО — и, видимо, до победы.
Просто подобных фур — точно меньше, чем подразделений на передке. При этом по количеству свердловских добровольцев на спецоперации лично у ветерана Созонова тоже есть свои соображения:
— На весь «Ахмат» из Свердловской области — я и еще двое. А из Кабардино-Балкарии — десять бойцов. Ощущение, если на передовой смотреть, что эта республика — намного больше нашего региона.
Предположение, что в КБР может оказаться больше тех, кто нуждается в очень крупных, но очень тяжело достающихся суммах «за фронт», Созонов не отрицает.
— Хорошо, пусть стимулирование там находит больший отклик, чем [среди жителей] Свердловской области, — говорит он. — Но посмотрите на ХМАО, где живут куда богаче нас. Братишка [с позывным] Хант пришел из IT-индустрии, разработчик с хорошей зарплатой. Я очень удивился, увидев его: с такой биографией — на передовой. Он, кстати, тоже удивился, увидев там стрелка, пошедшего [в добровольцы] с должности замгендиректора — меня, то есть. Так и сидели на точке, друг на друга любовались… Не всегда деньги главное, я вот о чем!
— Конечно, не главное, — подтверждает Денис Паслер, и. о. губернатора Свердловской области. — Главное — наше отношение к бойцам СВО, к ветеранам спецоперации, к их родным. Деньгами как таковыми его не измерить. Но можно изменить их количество. Что наша администрация и попыталась сделать почти сразу же после того, как мы приступили к работе.
С 2022 по 2024 год из областного бюджета на поддержку участников спецоперации и членов их семей было выделено 22 млрд рублей. В 2025 году — более 30 млрд рублей.
— Насколько именно — не подскажу: год еще не окончен, — объясняет Паслер. — За точной, окончательной цифрой загляните к нам в следующем году. И за ней, и за новыми переменами в поддержке наших участников спецоперации.
О том, что СВО выходит в региональной политике на передний план, Паслер заявил еще 28 марта — в первый день в нынешнем качестве: «Это точно является приоритетом сегодня, а завтра это будет приоритетом вдвойне». Вышло — если все же говорить про деньги как таковые — уже почти в полтора раза больше, чем за три предшествовавших года, взятых вместе.
— Ну давайте поглядим, как у нас было с приоритетами раньше, — предлагает ветеран Мурзаханов, которого уже несколько лет приглашают в школы поговорить с ребятами. Сейчас — чаще, раньше — реже, а впервые — почти сразу же после возвращения с фронта, то есть в 2023 году.
— Захожу в школу, подходит ко мне охранник. А как солдат в реальности, не на параде выглядит? Ну знаете же, — улыбается Мурзаханов. — Вот я выглядел не совсем как на точке, но точно не как на параде. Чтобы ребята видели, как оно — если не на самом деле, то очень похоже. Только награды надел…
И вот этот охранник спрашивает: «Чо надо? Давай вали отсюда». Я говорю: «Уважаемый, меня сейчас встретить должны». А он: «Тебя в списках нет, на тебя заявки не было, вали». Уборщица подходит, начинает ругаться, чтобы помещение освободил. Я молчу. Мне даже интересно. Видят форму, видят награды, видят, что не просто так человек вырядился — и вот негатив какой выливают: «Да вы [на спецоперацию] заработать пошли, да чему вы можете научить детей?». Такое, значит, общественное мнение тогда сформировалось. Сейчас никто так даже не подумает сказать, — уверен ветеран.
Тот урок, вспоминает Мурзаханов, в результате прошел хорошо. И даже замечательно.
— Подошел после него к охраннику: «Уважаемый, если я себя некорректно повел, появившись здесь — прошу меня извинить». Тот: «Да ладно, иди уже!» — меняет голос Мурзаханов. — Было такое общество у такой власти. Теперь власть сменилась. И отношение стало совсем другим.
— Меня хотят видеть, и мне рады, — определяет нынешнее отношение ветеран Созонов, который тоже приходит в школы вести уроки патриотического воспитания. — В Среднеуральске, например. Еще лекцию не начнешь, а тебя видят в коридоре — «о, эсвэошник!» — подходят, спрашивают, движение какое-то начинается.
В городе, то есть в Екатеринбурге, «и было, и есть по-разному», отмечает Созонов:
— Выступал в одной екатеринбургской школе, где есть отдельный класс детей очень обеспеченных родителей. Влияние пап и мам на ребят очевидно: для них спецоперация — немножко не то. Точнее, множко не то… Пришлось доносить детям, зачем мы это делаем, для чего, почему.
— То есть здесь за полгода никаких изменений?
— Наоборот, — возражает ветеран. — Совершенно иное отношение школьной администрации. Меня — и таких же, как я, вернувшихся, специально отправили именно в этот седьмой класс, чтобы я повлиял. Раньше влиять на таких детей с патриотических позиций не было нужно ни школам, ни властям.
Повлиять, говорит Созонов, получилось:
— Не на первый, не на второй раз, но эмоциональные рычаги я нашел и фундамент понимания заложил. Для детей важен образ воина, героя. Они его для себя откладывают — пусть даже при отрицании, — и думают о том, почему люди сегодня идут на войну защищать страну, государство. И когда мне на какой-то раз в классе в том же Среднеуральске говорят: «Я хочу стать военным» — это оценка моего труда. Мой вклад в будущее, в развитие страны.
Свой вуз Созонов окончил в 2002 году. Специальность — такая же, как и у Мурзаханова: электрички и все, что с ними связано. Отец Созонова — подполковник железнодорожных войск, мать — ефрейтор, тоже путеец. Казалось бы, путь предопределен.
— А вот нет, — Созонов вновь всматривается с верхотуры «Ельцин Центра» в пейзаж Екатеринбурга. — Той современной техники, которая на рельсах сейчас, мы тогда не производили. Я не видел будущего железнодорожной отрасли. Зато видел, чего люди достигли, положив полжизни на алтарь железной дороги. И понял, что не хочу такого.
— Какого «такого»?
— Я помню свое детство — класс девятый, наверное, — когда нам приходилось на колхозном поле подбирать картошку, — говорит ветеран. — Уборочная машина проходит, что-то остается на поле, и мы с папой, кадровым военным, на мотоцикле подъезжаем, чтобы что-то собрать в свои мешки. Это те самые 1990-е, когда вот конкретной семье офицера нечего было есть. Я понял, что нужно жить так, чтобы не собирать картошку. Работать так, чтобы чего-то достичь для себя и для своих. Тогда материальная составляющая для меня была очень важна.
В оконный бизнес Созонов пошел сразу же после университета обычным сборщиком оконных конструкций. Потом технологом, потом инженером. До заместителя гендиректора добрался примерно за десять лет. Семья, трое сыновей — 17, 14, 6 лет.
— Дом, родные, зарабатывание денег, — перечисляет Созонов свои изначальные интересы. — Образование для детей, конечно. Я не чувствовал себя частью именно страны, именно России. Вот есть политики, они должны заниматься страной, ее благоустройством. Это их задача. Моя же задача — заплатить налоги и жить спокойно… И так было до начала спецоперации — когда я понял, что могу что-то изменить не только для себя, но и для страны.
— А вот в подготовке лекторов патриотического просвещения — мы пилотный регион, — подчеркивает Самарина, областное отделение фонда «Защитники Отечества». — У нас есть своя уникальная программа — к которой, может быть, присмотрятся и в стране.
Программ для ветеранов в 2025 году в Свердловской области открылось — только успевай примечать. Тут уже никакой машины времени, все как по стране. Помощь желающим открыть свое дело? Сразу по двум направлениям: промышленному и аграрному. Есть желание поруководить? Пожалуйста, «Управленческие кадры Урала» — та, где уже учится ветеран Созонов. Первый поток 65 человек, 30 — уже вернувшиеся, остальные действующие.
Или та же подготовка лекторов — совместными усилиями: общество «Знание», уральский филиал РАНХиГС, отделение ФЗО, администрация области.
— Участники спецоперации учатся, как проводить уроки Мужества, как верно и эффективно отстаивать свою позицию. Правильная речь, ораторское мастерство, — перечисляет Самарина. — Обсуждаем то, о чем нужно говорить школьникам, то, что необходимо до них донести. И о чем, может быть, говорить не нужно, если ребята совсем из младших классов. Первый поток прошел обучение — ну и вы, наверное, заметили: у нас есть уникальные рассказчики… Кстати, вы же знаете, что Анатолий Александрович [Созонов] полностью ушел из бизнеса в общественную деятельность?
Свою часть оконного дела Созонов оставил перед уходом на СВО. Карту с накоплениями и военной зарплатой передал жене, «чтобы ни в чем недостатка не было в любом случае, даже плохом». По завершении добровольческого контракта в бизнес возвращаться не стал:
— Есть накопления. Укладываю ламинат, клею обои, устанавливаю двери. Для меня сейчас главное — общественная работа. Этот труд для меня важен, потому что этим трудом я меняю мир.
В составе труда — патриотические лекции, уроки Мужества, работа в региональной общественной палате.
— Отдельно — реабилитация ветеранов, — говорит Созонов. — Через спортивно-адаптивную школу олимпийского резерва. Нахожу ребят, рассказываю им, помогаю в реабилитации. Между жизнью на СВО и жизнью гражданской — определенная пропасть, и бойцу надо помочь через нее перешагнуть. Боец ощущает, что государству на него не наплевать. Что можно прийти в ту же адаптивную школу, бесплатно пройти процедуры, массаж, кедровую бочку, позаниматься спортом — и благодаря всему этому понять, что можно жить дальше. Можно и нужно.
— Я выступал перед молодежью, и у меня родился стих, — говорит ветеран Мурзаханов. — Раньше не сочинял, после контузии стихи пошли. Вот послушайте:
Не только ритм и четкий рэп для диск-жокея соль и хлеб.
Важней всего — от ног до плеч к родной стране любовь зажечь,
Чтоб в сердце гордо реял стяг, как над вершиной красный флаг,
Где каждому ты в доску свой, где похоронен дед-герой.
Чтоб знал пацан, где дом родной — и не искал себе другой.
— Это сейчас кредо моей жизни, — говорит Мурзаханов.
— На СВО я понял, что смог сам понять себя. Вернувшись, понял, что после этого смогу еще больше. И синхронизировался со страной, — подчеркивает Созонов. — Там я отпраздновал 45 лет — кажется, больше всего народу на мой день рождения пришло, за всю мою жизнь. Братишка из Кабарды подарил кружку с надписью «Ты можешь больше, чем ты думаешь». Пророческая такая надпись получилась. Не только для меня самого, но и для нашего Урала.
Источник:
- 338 просмотров