Украина. Бесперспективная бездна бескомпромиссности. Ростислав Ищенко

Компромисс не является универсальным методом достижения политического согласия. Всего лишь одним из методов. Если ваш оппонент превращается в непримиримого врага, бескомпромиссно желающего вас убить, то вам ничего не остаётся, кроме как защищаться, не исключая возможности уничтожить противника ради собственного спасения.

Также не исключена ситуация, в которой вас не устраивают условия предлагаемого вам компромисса, и вы применяете силу ли угрозу силой (временно демонстрируя бескомпромиссность) для изменения предлагаемых условий на более выгодные для вас.

Компромисс, фиксирующий новую расстановку геополитических (или внутриполитических) сил, новые правила доступа к ресурсам, рынкам, новые условия торговли, новые границы и т.д., является финальной стадией кризиса. Она может наступить сразу, без промежуточных стадий, если всем сторонам предлагаемые условия компромисса представляются более выгодными, чем конфронтация, но может и надолго отложиться, пока какая-то сторона, или все стороны, будут добиваться для себя лучших условий.

Как правило даже изначально бескомпромиссный противник, после достижения определённого уровня потерь, становится вполне договороспособным. Но не всегда. В мировой истории известны случаи бескомпромиссности, когда государство и народ гибли, но не соглашались на уступки, обеспечивавшие им мир и, соответственно, возможность реванша в будущем. Бывает бескомпромиссным и завоеватель. Это случается в тех редких случаях, когда сталкиваются два непересекающихся способа хозяйствования, абсолютно независимых друг от друга, когда борьба ведётся не за контроль над ресурсом, а за уничтожение альтернативной цивилизации, рассматриваемой как эсхатологическая угроза: по принципу "пусть будет пустыня, а не альтернатива".

К компромиссу также менее расположены идеологизированные общества (по крайней мере до тех пор, пока они не вышли на стадию ревизионизма). Догматичные идеологи, рассматривают компромисс, как предательство истины, поэтому далеко не всегда готовы даже на временные уступки реальности.

Тем не менее, всегда бескомпромиссность на одном направлении, предполагает компромисс на другом. Чтобы эффективнее подавлять врага, надо договариваться с союзниками и преодолевать противоречия в собственном обществе, а эти решения требуют компромисса. С существованием пусть маленького, пусть ограниченного жесткими рамками, но всё же пространства компромисса вынуждены соглашаться даже самые бескомпромиссные общества. Даже Гитлер (особенно в 1945 году) готов был договориться с западными союзниками, чтобы вместе воевать против СССР. Другое дело, что союзники не захотели получать часть, когда могли взять всё, да и воевать против СССР они опасались.

Тем более уникальным и удивительным является украинское общество – общество абсолютной бескомпромиссности. С точки зрения интересов науки, даже жаль, что оно скоро исчезнет и мы не сможем наблюдать и изучать его в живую. Историкам придётся реконструировать процесс его возникновения и развития, по немногочисленным мемуарам, которые даже будучи предельно корректными, всегда несут отпечаток субъективной позиции мемуариста, а также по эмоционально-пропагандистским оценкам СМИ и политиков.

Проведение же исторической реконструкции кратковременного существования украинского общества необходимо именно в силу его уникальности – оно не только разлагало всё, к чему прикасалось, но и всегда выбирало самый опасный и деструктивный способ защиты своих интересов, в большинстве случаев ведущий к политическому, экономическому и демографическому суициду. Причём выбирало добровольно. Безусловно, под воздействием внешней пропаганды, но оно само решало, какой именно внешней пропаганде позволить бесконтрольно доминировать в своём информационном пространстве, а какую максимально блокировать, какие идеи поддерживать всей мощью государственного аппарата, а какие отвергать и запрещать.

Нельзя сказать, чтобы компромисс был изначально незнаком украинским политикам. Хоть в борьбе за власть элиты Харькова, Донецка, Днепропетровска и Одессы были не в состоянии договориться друг с другом (ни поделить влияние в какой-либо пропорции, ни признать доминирование в украинской политике какого-то юго-восточного региона они были не готовы), но они (каждая в отдельности) спокойно и с удовольствием шли на компромисс с галицийскими бандеровцами против своих юго-восточных коллег-оппонентов. Все они считали, что бандеровцы слабы экономически, в народе непопулярны и опасности не представляют.

И просчитались: не заметили, как все скопом оказались вначале в услужении у откровенных бандитов, полусумасшедших фриков и лиц со справками об умственной отсталости, коих ещё вчера в грош не ставили, а затем и вовсе стали массовкой в спектакле у злого клоуна.

Возможно, именно опыт бандеровской успешности произвёл на украинских политиков такое впечатление, ибо они так и не поняли, что это не идиоты со справкой прорвались к власти через майдан, а они привели их к власти раньше любого майдана. Майдан, как и положено любому революционному перевороту, лишь закрепил новое соотношение сил в обществе. Во всяком случае русофобская бескомпромиссность, постепенно набиравшая обороты, к 2014 году окончательно захватила украинскую политику и общественные отношения. Она не просто стала доминировать, она стала единственным легальным способом выражения политической позиции.

Украина нуждается во внутренней консолидации, но устраивает травлю своих собственных деятелей культуры, учёных, военных и простых граждан, за простое употребление русского языка. Заметьте, законами говорить по-русски не запрещено, хоть в последнее десятилетие появилась масса ограничений, но блюстители языковой чистоты идут значительно дальше, требуя от своих сограждан вовсе отказаться от использования русского языка, даже в быту, в стенах собственного дома, в рамках своей семьи.

Используемая сейчас бандеровцами мотивация – "язык агрессора" является некорректной как с научной, так и с политической точек зрения. Но самое главное, что она опровергается историей становления бандеровской Украины. Киев и Москва были далеки от конфронтации и поддерживали более, чем конструктивные отношения, но уже в начале 90-х (и даже в конце 80-х, ещё в УССР в составе СССР) локализованные тогда в Галиции бандеровцы (при поддержке отдельных "деятелей культуры") добивались искоренения на Украине русского языка.

Более того, бандеровцы не ограничиваются территорией Украины. Стоит какому-нибудь украинскому певцу выступить перед иностранной (хоть бы даже американской) аудиторией по-русски, или спортсмену дать интервью западным СМИ на русском, или общественному деятелю оказаться замеченным говорящим по-русски на какой-нибудь частной вечеринке в Ницце, разразится скандал. Причём выяснять будут не что имярек там делал, почему находится за рубежом, а почему говорит по-русски.

В этом плане Украина превзошла СССР, следивший за нравственностью своих граждан по всему миру. Последний, во всяком случае не предписывал на каком языке следует общаться за рубежом в каждом конкретном случае. Вы можете покинуть Украину, но Украина не покинет вас. Такая навязчивость раздражает даже людей, первоначально бывших лояльными в отношении бандеровского режима, собственно же на Украине травля русскоязычного большинства создаёт атмосферу взаимного недоверия между русскоязычными и украиноязычными бандеровцами, что их ослабляет.

Так Украина ведёт себя не только в отношении своих граждан. Киев зависит от Польши. Это и тыл, и возможность для личного спасения, и логистика, и военная помощь, и политическая поддержка. Займи Варшава ту же позицию, что и Будапешт, Украина давно бы проиграла войну, так как не смогла бы получать военную технику, снаряды, патроны, материалы и даже наёмников в количествах сколько-нибудь близких к тем, которые обеспечивает "польский коридор". Но стоило только Польше, в которой отношение к бандеровцам значительно хуже, чем в России, так как Польша меньше, и там значительно больший процент населения имеет семейный трагический опыт встреч с бандеровцами, как до 1939 года и во время войны, так и после 1945 года, мягко попросить Киев умерить бандеровскую пропаганду на польской территории, так как это вызывает отторжение у местного населения и мешает власти проводить пробандеровскую политику, как Киев встал на дыбы и начал учить Варшаву демократии и истории (в украинском изложении).

Польша, конечно, от поддержки Киева не отказалась, но энтузиазм её поуменьшился, украинцев в Польше стали всё чаще бить, настроения населения всё сильнее мешают элитам проводить пробандеровскую политику, приходится маскироваться, маневрировать, а где-то и сокращать контакты, идя навстречу требованиям собственных избирателей, которым невозможно отказать, не лишившись политических перспектив.

Про Венгрию и Словакию, из которых Киев в русофобском раже создал врагов на пустом месте, просто промолчим. Тут и говорить не о чем. Но то же самое происходит в отношении США, ЕС и даже самых дружественных по отношению к Украине стран Европы. Зеленский поучает Трампа, Макрона, Стармера, Мерца и даже саму непревзойдённую русофобку Урсулу фон дер Ляйен, как правильно себя вести с его, нацистской, точки зрения. Именно поучает, требует, грозит. Что должны чувствовать эти люди, когда, после всех лишений, которые их страны перенесли ради того, чтобы Украина не кончилась уже в 2022 году, но дожила до настоящего времени, их собственный ручной хомяк, которого они с рук кормили, вдруг начинает на них рычать и топать маленькой лапкой, изображая из себя царя зверей?

Причём это нельзя списать на политическую неопытность и импульсивность профессионального клоуна. Ливерной колбасой Шольца публично называл не какой-то найденный на помойке "слуга народа", не "неопытный комик" Зеленский, а "грамотный и образованный" профессиональный дипломат с почти тридцатилетним стажем, посол Украины в Германии Мельник.

Украинская политика построена на двух нехитрых русофобских тезисах:

· всё, что вредит России – хорошо;

· любой, не желающий в данный момент принимать враждебное по отношению к России решение, независимо от мотивации – враг.

Украина плодила и продолжает плодить себе врагов с невиданной скоростью. Казалось бы, государство, значительно уступающее России по всем показателям, желая хотя бы не проиграть конфликт, должно искать себе как можно больше друзей и союзников, консолидировать своих граждан и искать себе точки опоры по всему миру, включая такую благоприятную для Украины среду, как русские эмигранты-релоканты, покинувшие страну после начала СВО. Но Киев даже с последними умудрился поссориться.

В принципе, украинские политики уже добились практически невозможного: они заставили весь мир желать исчезновения Украины. Расхождения остались только по форме и срокам этого исчезновения, а также по вопросу о разделе бенефиций, но с учётом активной работы украинских политиков и дипломатов, скоро и эти, последние расхождения исчезнут и все согласятся с тем, что чем раньше Украина исчезнет, тем лучше.

Украина правда уникальный случай. Единственный случай в мировой истории, когда Россия вела боевые действия, чтобы сохранить Украину, а Украина всеми силами отбивалась от России, добиваясь собственного уничтожения. Этот случай должен быть пристально изучен. Надо понимать, как сложились обстоятельства, в результате которых элиты и общество оказались способны реализовывать исключительно бескомпромиссно-суицидальную политику. Изучить не для того, чтобы детям в школе головы забивать, а для того, чтобы на каком-то витке истории, самим не пострадать от самозапуска аналогичного механизма. Ведь наше общество тоже любит бескомпромиссность.