Революция и термидор. Александр Роджерс

Давно собирался написать текст про революции и «термидоры». И их роль в истории России. Но то руки не доходили, то необходимого настроя не было. Дошли. Получайте. В нескольких частях...

Часть первая. Великая Октябрьская революция или «Ленинский термидор»?

Что же я хочу написать про это событие, чего до сих пор никто не поведал? Одну простую, но до сих пор табуированную вещь (в комментариях в разных местах я её уже неоднократно высказывал, но не так подробно и без особой аргументации): Великая Октябрьская на самом деле была КОНТРреволюцией. Или, в узкоспециализированной терминологии, «термидором».

Не спешите кидаться тапками, сейчас поясню.

Как известно (может не всем, но многим), революции ходят парами. Сначала революция Кромвеля, затем восстановление монархии; сначала Великая французская революция, затем Термидорианский переворот Наполеона. И так далее. Можно вспомнить и череду революций в Германии, и гуситские войны – примеров множество.

Сначала к власти приходят радикалы, причём разношёрстные, движимые совершенно разными идеями. И начинается чад кутежа типа «таборитов» в Чехии или Парижской коммуны.

Каждый раз это полный «Адъ и Израиль», потому что куча шизофреников (а психов всегда тянет в политику) пытается реализовать свои преимущественно дебильные идеи по «усовершенствованию мира» (примерно одна из ста, возможно, и хорошая), причём не последовательно и разумно, а радикально и все одновременно. Вот на Украине это последние пять лет очень наглядно.

Причём радикалы не умеют учитывать интересы разных групп населения, страт и классов, не умеют выстраивать системы общественных компромиссов. Не нравится? Заставить! Сопротивляетесь? Истребить!

Но в радикализме есть множество проблем. Начиная с того, что он обычно слеп, и заканчивая тем, что от него устают.

Как говорил генерал вермахта в диалоге со Штирлицем: «Фанатизм никогда не даст окончательной победы, от фанатизма устают, а потом этот самый фанатизм растворяется в думах и манерах поведения побежденных. Фанатики могут победить на первых порах, но они никогда не удержат победы! Потому что они устанут от самих себя».

Любое общество устаёт от навязанной ему ажитации. Акцентуация (одержимость определённой идеей или целью) в психологии длится 1,5–2 года. И если вначале революционная толпа распевает песни и требует казней роялистов, то через пару лет людям уже хочется видеть результаты и, извиняюсь, что-нибудь покушать.

А радикалы ведь почти никогда не обучены и толком не умеют управлять. Захватывать власть и заниматься хозяйственной деятельностью – это два совершенно разных типа лидеров и управленцев.

И на смену неистовому Робеспьеру почти обязательно приходит прагматичный Бонапарт (если не приходит, то такому обществу чаще всего приходит ужасный конец).

Это обычно называется «фаза реакции», потому что происходит видимый откат от радикальных позиций назад, к более умеренным/компромиссным. Но «как раньше» не становится, и определённая часть революционных изменений (наиболее назревшая и действительно актуальная) внедряется в бытие и сознание.

Вообще, «термидорианский переворот» Наполеона привыкли произносить с неким осуждением. Типа это «конец революционных свобод». На самом деле он положил конец кровавой вакханалии, примирил сословья, ввёл единые для всех правила жизни (кодекс Наполеона), которые устраивают большинство французов уже двести лет, реформировал армию, отбанапартил соседей и если бы не полез на Россию (а занялся вплотную, например, британцами), то был бы вполне благополучен и успешен.

Термидор – это когда вы берёте лучшее из нового, отбрасываете неработающее и сочетаете это с лучшим из старого (не слепо, а также отбрасывая отжившее).

Все эти (и не только) процессы в марксизме неплохо изучены.

Включая признаки наличия революционной ситуации и условия, необходимые для революции (не переворота, как на Украине, а именно революции!).

Так вот, революцией в строго научном значении термина скорее была Февральская. Мягко говоря, «не без внешней поддержки». Либералы-западники свергли царя, а затем начали делать то, что они умеют делать лучше всего, – разваливать страну, отдавать её под внешнее управление, проводить идиотские реформы, влезать в долги (напомню, за полгода их правления внешний долг РИ удвоился) и так далее.

Поэтому большевикам, которые, собственно, ещё в начале 1917 года (по словам самого Ленина) и не планировали никакой революции, пришлось срочно готовить переворот. Да-да, в переписке Ленина и других товарищей тех месяцев слова «восстание» и «переворот» встречаются, пожалуй, чаще, чем «революция».

И знаменитая фраза Ленина «вчера было рано, а завтра будет поздно» – она ведь порождает много вопросов. Главным из которых является «А что будет завтра такого, что будет поздно?»

У меня на это есть сразу несколько ответов.

1. В условном «завтра» (в кратчайшие сроки) либералы доведут страну до такого состояния, что восстановить её уже будет практически невозможно (особенно в условиях продолжающейся войны).

2. «Завтра» они распродадут имущество иностранцам, а недра сдадут в концессию западным корпорациям, и выбираться из такой кабалы будет нереально сложно.

3. «Завтра» они окончательно обрушат фронт (уже к лету количество дезертиров превысило миллион).

4. И уже буквально «завтра» (то есть к началу ноября) к Петрограду приближался немецкий флот с десантными кораблями, и по информации ряда историков «временные» вели переговоры и собирались сдать столицу немцам.

Вот в таких условиях лидерами большевиков принималось решение о перевороте.

И что характерно, большевики были поддержаны подавляющим большинством генералов Генштаба. Более того, есть даже версия (конспирологическая, конечно), что это именно Генштаб использовал большевиков для спасения ситуации. Это, правда, противоречит истерическим крикам современных, кхм, «монархистов» о том, что «Ленин сверг царя и развалил империю!», но это их проблемы, а не мои.

В общем, как бы там ни было, а большевики и Генштаб нашли друг друга и прекрасно поняли. Возможно, именно поэтому, когда наступил момент переворота, многочисленные части, которые должны были охранять Временное правительство (они там основательно обложились войсками), просто не сделали этого.

Что по факту сделали большевики? Они отстранили от власти либеральных прожектёров. Они вернули во власть большое количество старых специалистов (которые были изгнаны временщиками). Они не дали скатиться «советской» власти к прудонистской анархии Парижской коммуны (всех желающих, чтобы не повторяться, отсылаю к прекрасному разбору этой темы за авторством товарища Тарасова), введя в советы свои кадры в качестве контролирующих и направляющих элементов. Они установили жёсткую вертикаль управления без всякого этого «демократического» сюсюканья, совершенно неуместного в условиях военного времени.

Те, кто в теории твердил об «уничтожении государства», по факту выстроили одну из самых эффективных государственных машин в истории. То есть это левоконсервативный откат от праволиберальных преобразований. Если это не «термидор», то я уж и не знаю, как вам угодить.

Более того, Сталин продолжал «термидорить» вплоть до начала войны, жёстко выпалывая все попытки радикалов радикалить, начиная с троцкистов и заканчивая попытками «отменить институт семьи» и «обобществить женщин» (про легализацию гомосексуализма и речи не заходило).

Часть вторая. Путинский термидор

То, что произошло с СССР в 1991 году, вполне можно назвать революцией. Опять, чёрт бы её побрал, очередной либерально-демократической.

Революция (от позднелат. revolutio – поворот, переворот, превращение, обращение) – радикальное, коренное, глубокое, качественное изменение, скачок в развитии общества, природы или познания, сопряжённое с открытым разрывом с предыдущим состоянием.

Открытый и радикальный разрыв с советским прошлым, плановой экономикой, госсобственностью и попытками построить социализм. Вполне подходящее определение для описания событий 1991 года (и их закрепления в 1993-м).

Причём к власти пришли именно радикалы. Для которых рыночные преобразования были настолько самоцелью, что они ради них, по их же собственным словам, были готовы отдавать предприятия за бесценок кому попало и разрушить экономику (Анатолий Чубайс) и пожертвовать миллионами «не вписавшихся в рынок» (Егор Гайдар). Как пел Высоцкий «ни единою буквой не лгу».

В этот раз либералов-западников не остановили так быстро, как в 1917 году. И они успели натворить делов: расстрел парламента из танков, две чеченские войны, тотальная приватизация госсобственности за бесценок, кабальные соглашения о разделе продукции (СРП), отдающие недра России на разграбление ТНК, количество нищих в стране было доведено до 122 миллионов человек (по данным ООН), огромный внешний долг и как закономерный итог – дефолт 1998 года.

Два раза либералы-западники приходили к власти в России и два раза умудрялись развалить экономику и влезть в огромные долги. Вот как так можно?! Один раз – можно списать на случайность и обстоятельства. Но два – это закономерность.

К 1999 году Российская Федерация оказалась на грани распада: война на Кавказе, тотальное господство «семибанкирщины» и ТНК, внешнее управление, закрытые заводы, разваленная инфраструктура, огромный долг, дефолт, нищета подавляющего большинства населения, организованный бандитизм и так далее.

И тут происходит чудо (дальше идёт сугубо моё личное ИМХО). Под Новый год вечно пьяному Борису Николаевичу вставляют в одно место Стечкина с глушителем (на всю глубину глушителя) и говорят со специфической интонацией «Ты устал. Ты уходишь».

Я, конечно, не присутствовал и глушитель не держал. Но на 99% уверен, что было примерно так (не считая подробностей, какие именно «средства убеждения» применялись).

Потому что не верю я, что такой человек, как Ельцин, мог добровольно отдать власть. Весь его психологический портрет говорит, что он был патологически одержим властью. Ради неё он развалил Советский Союз. Ради неё он, не раздумывая, приказал расстрелять парламент из танков. Ради неё, как многие считают, он развязал Первую чеченскую войну. На власть Ельцина было завязано всё богатство «Семьи». И тут просто «устал»? НЕ ВЕ-РЮ!

Тем более что в СССР традиции своих тихих переворотов были достаточно сильны: хотя бы как Хрущев и Жуков сместили Берию после смерти Сталина и как схожим способом (но без расстрела) сместили затем самого Хрущева.

В общем, Путин (не один, конечно, он всегда был командным игроком, о чём регулярно забывают) совершает мягкий демократический термидор. Но поскольку страна была предельно слаба, экономика развалена, армия «ограниченно боеспособна», население тотально деморализовано (это важно!), а во всех структурах власти засели агенты влияния третьих стран, то пришлось действовать скрытно и неторопливо.

И к мюнхенской речи, где он впервые заявил: «Текущий расклад несправедлив, мы так больше не играем», – Путин шёл семь с лишним лет.

Что делала команда Путина? Восстановила армию, замирила Кавказ (причём в лучших имперских традициях, найдя там союзников), разобралась с долгами, отменила СРП, национализировала нефтегаз, подтянула экономику, возродила в народе патриотизм («само» бывает только «насралося», всё остальное – результат чей-то деятельности), улучшила демографическую картину (в том числе за счёт материнского капитала).

Если это не «термидор», то я уж и не знаю, как вам угодить. Успешный и прогрессивный при этом, хочу заметить.

Часть третий. Украинский случай

В 2014 году на Украине произошёл переворот.

Ну нельзя это назвать революцией. Не было там никакого «коренного качественного изменения, сопряжённого с разрывом с прошлым». Сколько бы Порошенко «остаточнэ прощавай» ни повторял.

Один олигарх сменил другого олигарха, опираясь на нацистские бандформирования и внешнюю поддержку. Уильям Сидни Портер, более известный нам как О. Генри, описал механику подобных переворотов в «Королях и капусте» вполне подробно. Ну что я поделаю, если Украина – это банановая республика?

Позитивных преобразований в экономике не произошло, форма правления осталась прежней – олигархическая республика, внешнее управление (которое было и ранее) только усилилось. Просто вместо воров (у которых хоть какие-то понятия есть) к власти пришли мокрушники-беспредельщики.

У власти, кроме нескольких олигархов, оказались радикалы (на которых эти олигархи опирались в процессе переворота и которым затем были вынуждены делегировать значительную часть власти, в том числе идеологически-концептуальной). На этот раз прозападной, националистической и русофобской направленности.

Причём изначально они могли сохранить относительно стабильную Украину:

а) пойдя на уступки Юго-Востоку в плане федерализации и усиления самостоятельности и самобытности регионов (как Путин дал очень широкие полномочия для наведения порядка Кадырову в Чечне);

б) позволив наиболее радикально не приемлющим их власть регионам отделиться и достаточно спокойно правя в оставшихся.

Но патологическая жадность олигархов и идеологическая узколобость и догматизм радикалов не позволили это сделать, запустив сценарий гражданской войны и распада государственности.

И радикалы последовательно разрушают всё, до чего могут дотянуться. Разрушают торгово-экономические и производственные связи с Россией (уже убив львиную часть промышленности). Разрушают газотранспортную систему Украины. Разрушают энергетическую систему страны (АЭС и ТЭС) и систему ЖКХ – отопление, горячее водоснабжение и так далее. Разрушают систему образования и медицину. Разрушили даже почтовую систему («Укрпошта» на днях фактически заявила о своём банкротстве).

Даже Киев постепенно превращается в место, слабо пригодное для нормальной жизни. Что уж там творится в сельской местности, об этом давно никто даже не вспоминает.

«Революция гидности» продолжается уже пятый год. Олигархи, которым экономическая логика диктовала бы более умеренную позицию (если бы они её слушались), всячески потакают радикалам. Подавляющее большинство жителей страны, согласно соцопросам, стабильно считает, что Украина идёт «не туда».

Почему? Да потому что радикалы в силу своей природы не способны ничего создавать. Потому что, чтобы что-то построить, нужно руководствоваться логикой, математикой, физикой, экономикой, географией и так далее. А радикалы вместо этого руководствуются «я хочу, чтобы было вот так». Невзирая на объективную невозможность этих «хочу». Это такая дикая помесь из перфекционизма и инфантилизма.

И знаете, что самое страшное для Украины? Что никаких предпосылок для нормализации, для «термидора» не видно.

Неоткуда взяться. Нет ни умеренных/консервативных/пророссийских политических сил («Оппоблок» не предлагать), ни адекватных сотрудников СБУ или офицеров ВСУ, ни, что самое главное, традиций государственности и соответствующих элит.

В России были традиции государственности, были люди с имперским мышлением, была честь офицера, поэтому стал возможен Путин. На Украине ничего подобного нет – там Муженко может шагать с красным знаменем и криком «США с нами» (думая при этом о карьере, а не о Родине), а это клиника.

Поэтому столкновение радикалов с Порошенко, о котором мы писали ранее, вполне возможно (и по мере истощения ресурсной базы всё более вероятно). Но к улучшению ситуации не приведёт, потому что они соревнуются между собой, кто радикальней. А спасительного термидора не будет.

Александр Роджерс