«Художественная условность»: Роман Носиков о суде над режиссером Серебренниковым

Многие из нас гадали: а будет ли вообще какой-то толк от уголовного дела по хищениям в труппе Кирилла Серебренникова? Теперь у нас есть ответ.

Его дал лидер группы «Звери», пришедший к суду поддержать подсудимого.

«После этого дела мы по-другому будем относиться к министерству культуры и вообще к власти. Многие режиссеры подумают, брать ли у государства деньги на проекты», — поставил ультиматум Рома Зверь.

То есть брать все равно будут, но сперва, конечно, подумают.

И на том спасибо. Значит все было не зря. Научить несколько сотен людей творческой профессии думать, прежде чем брать, а не руководствоваться инстинктом прапорщика — великое дело. И оно свершилось у нас на глазах.

Но не только за это можно поблагодарить судьбу, прокуратуру и Следственный комитет РФ. На наших глазах разрешается загадка тысячелетия, которая мучила нас, и терзала, и не давала жить.

Мы все никак не могли понять природу того жуткого презрения, которое выливала на нас, своего зрителя, творческая тусовка. Мы не понимали ее геббельсовской русофобии. Нам непонятно было, на чем основано ее высокомерие. Ведь мы не видели от тусовки никаких великих свершений на том поприще, которое она называла своим.

Идя на спектакль по давно известному классическому произведению, ты мог оказаться на шабаше. Люди искусства заманивали тебя в свои логова, а затем терроризировали голыми задницами и гениталиями. Со сцен и экранов на тебя лилась грязь, пошлость, безвкусица. Искусство, словно бешеная собака, жрало само себя, надругавшись над всем, что составляло его сокровищницу.

Ставились новые «осмысления» Гоголя, в которых все действующие лица — гомосексуалисты. Переснимались классические советские комедии — да так, что после просмотра ремейка уже невозможно было без содрогания смотреть оригинал: такое глубокое послевкусие оставалось от клона.

Деградировали участвующие в этом люди. Актер, еще вчера неплохо игравший, припав к ядру тусовки, моментально превратился в синего упыря. Поэт, еще недавно писавший неплохие стихи, оказавшись там же, расползся как рыба-капля — физически, морально и творчески.

Мы никак не могли понять, как это все происходит? Почему? За что? Зачем? И вот теперь все стало, в принципе, понятно. Не идеально, но примерно — плюс-минус километр.

Просто эти люди не занимаются искусством, на самом-то деле.

Им не интересно кино. Им не интересны спектакли. Их не трогают ни Гоголь, ни даже гомосексуализм. Им наплевать на сердца и умы зрителей. Они не хотят распахнуть их, чтобы зажечь чем-то новым, добытым из другого мира.

Они занимаются «бизнесами». Но это не бизнес на искусстве, нет. Да и сами они — не творческие коллективы. Это — преступные группировки, цель существования которых — различные околобогемные и околобюджетные делишки.

Предполагаю, что систематическое расхищение государственного бюджета — самое невинное из того, чем они заняты. Если ковырнуть тусовочку поглубже, то более чем вероятно всплывут и наркотики, и проституция, и организация притонов. Где-нибудь рядом — педофилия…

А искусство — ширма. Декорация для отчетности.

Все эти эпатажные «переосмысления» и «скандальные» постановки — не от того, что тусовка не в состоянии сказать что-то осмысленное в области искусства и поэтому бузит, выдавая шум за слово. Это тоже в своем роде прикрытие. В случае пристального внимания со стороны контролирующих органов всегда можно заявить о цензуре, гонениях, атмосфере травли и гомофобии.

А от последнего и до фашизма недалеко. Ведь если государство требует отчитаться за выделенные средства, значит в России наступил фашизм — чего уж проще-то?

Государство, отправляясь в капитализм, покончило с цензурой и отменило творческий заказ. Но оно оставило советскую систему поддержки культуры — и тем сослужило культуре плохую службу. Так были созданы условия для процветания паразитов и имитаторов.

Сейчас государство пытается исправить ошибку.

Условный срок Серебренникова, штраф и обязанность возместить ущерб за счет арестованных квартир и ценностей — это художественная условность, как бы намекающая творческой тусовке: все, кто не могут действительно заниматься искусством, имеют шанс покинуть его добровольно.

Пока их не вывели под караулом.

Роман Носиков