фото © РИА Новости, Александр Капустянский
В этот день в 1943 году на оборонявшие город Фастов советские подразделения волна за волной стали накатываться немецкие атаки. Сначала на город поползли 30 танков и мотопехота, эту атаку отбили. Через час - 40 танков. И они отступили. Наконец появились 60 машин - треть из них были «тигры».
При освобождении Киева в сам город зашли незначительные силы 1-го Украинского фронта, который тремя неделями ранее ещё назывался Воронежским. Например, 3-я гвардейская танковая армия (гв. ТА), которой посвящён стоящий на Шулявке Т-34-85 с бортовым номером 111, обогнула город с запада, заняв Святошин. Танкисты перехватили ведущие к Житомиру шоссейную и железную дороги, после чего немцам ничего не оставалось, как отступать на юг.
Теперь армии поступил новый приказ.
Её командующий генерал-лейтенант Павел Семёнович Рыбалко вечером 5 ноября пригласил к себе в штаб своих подчинённых: командиров 6-го гвардейского танкового корпуса (гв. тк) и 91-й отдельной танковой бригады (отбр). Перед ними ставилась задача — утром 6 ноября совершить бросок на юг и захватить город Фастов — важнейший железнодорожный узел, через который командование немецкой группы армий «Юг» легко могло перебрасывать свои резервы, и откуда немцы могли оперативно организовать фланговый удар. Одновременно 7-й гв. тк должен был освободить Васильков.
Рыбалко спросил своих генералов, знают ли они, в каком доме находятся. Генералы не знали. Прислонившись спиной к тёплым изразцам натопленной печи командующий задумчиво сказал:
«…До войны я жил здесь со своей семьей. И вы теперь понимаете, что означает для солдата побыть у домашнего очага, взятого, возвращенного тобой с боем. Дороже он становится во сто крат. Ну а какую бурю чувств это вызывает, можно представить. Говорю об этом вам для того, чтобы вы настроили своих бойцов и командиров на такой вот душевный лад: биться за Фастов, как за свой отчий дом. Тогда и боевой запал лучше у людей будет. За Фастов, другие города, за любую нашу деревню, как за свою».
Недавно стало известно, что единственный сын Рыбалко не пропал без вести в мае 42-го, а сгорел в танке вместе со всем экипажем. Генералы знали об этом, а потому слова своего командира воспринимали без какого-либо пафоса.
Подписанный за пол часа до полуночи приказ направлял к Фастову 91-ю отбр, усиленную батареей самоходок СУ-85 1442-го полка. К полудню эти силы должны были освободить промежуточный пункт — село Плесецкое. К исходу дня, при содействии 6-го гв тк — взять Фастов.
Утром 42 танка и мотопехота 91-й отбр полковника Ивана Игнатьевича Якубовского и приданные им самоходки рванули на юг. К Плесецкому вышли по графику. Улицы этого большого села были забиты бронетранспортерами, орудиями, повозками. Немцы не ожидали нападения, и разбегались в разные стороны, когда танки головной походной заставы давили их технику.
На станции Мотовиловка танкисты освободили большую группу советских военнопленных. Их заставляли возить в Киев к Бабьему Яру горючее, на котором сжигали трупы расстрелянных там в оккупацию советских граждан. Жить этим невольным свидетелям нацистских преступлений оставалось считанные часы, а потому их радости нечаянному освобождению не было предела.
В 18:00 танки бригады приблизились к восточной окраине Фастова. Здесь немцы сконцентрировали большую часть противотанковой артиллерии, которая сразу открыла огонь. Стало понятно, что взять город с ходу не получится. Но и на затяжные многодневные бои времени не было.
Решили провести разведку. В Фастове у немцев находились два охранных батальона, 15 танков и 9 самоходок, в основном 75 (или 76) миллиметровых Marder III. Но наиболее мощным противотанковым ресурсом были десятки зениток, плотно прикрывших товарную станцию. Всё это было нацелено на восточные подступы к городу.
В сумерках подтянулись танки 6 гв. тк, штаб которого попал под бомбёжку и потерял несколько офицеров и часть средств связи.
Решив, долго с подготовкой не затягивать, полковник Якубовский приказал 344-му танковому батальону (тб) капитана Петра Васильевича Лусты и усиленному ротой противотанковых ружей мотострелковому батальону майора Xыдыр Гасан-оглы Мустафаева в полночь ворваться в город с севера. Остальные машины и постепенно стягивающиеся к Фастову силы 6-го корпуса должны были отвлечь немцев с восточной стороны.
Выдвижение группы из 28 Т-34 с автоматчиками немцы засекли, но приняли советские танки за свои. Они не стреляли по ним, даже когда те уже ворвались в город. Когда же ситуация прояснилась, было уже поздно.
Танки ударили по газам, и рванули к железнодорожной станции, давя гусеницами попадающуюся на улицах технику и вражеские опорные точки.
Одним из первых на железнодорожную станцию Фастов ворвался танковый взвод лейтенанта Дмитрия Яковлевича Старостина. Он приказал мехводу своей машины сержанту Ивану Павловичу Боборыкину выскочить на перрон, экипаж расстреливал разбегающихся гитлеровцев в упор. Затем «тридцатьчетвёрка» помчалась к путевой стрелке и встала у поворота дороги, ведущей на Фастов-2. Теперь эшелоны со станции вырваться не могли. Пытавшиеся приблизиться паровозы, танк просто расстреливал.
Немцы ничего с ним поделать не могли. Пытавшийся пробиться к стрелке вражеский танк экипаж Старостина подбил. Когда у Т-34 слетела перебитая гусеница, и к нему приблизились вражеские пехотинцы с гранатами, он закружился на уцелевшей гусенице, поливая окрестности огнём и никого к себе не подпуская. В результате, и танк, и экипаж уцелели.
Тем временем мотострелки один за другим ликвидировали расчёты зениток. У немцев началась паника. Воспользовавшись этим, с востока в город ворвались остальные силы штурмующих.
Машины 315-го танкового батальона 51-й гв. тбр комбата Николая Васильевича Баля прорвались к вокзалу, а днём при поддержке нескольких СУ-85 освободили станцию Фастов-2. Немцы потеряли там один танк, и отступили. Из города же их последние подразделения отошли только в 17:00.
Приказ генерала Рыбалко был выполнен.
На станции танкисты и мотострелки захватили до 3 тысяч тонн горючего, свыше 150 тысяч тонн зерна и другие ценные материалы, оборудование и технику. На путях стояли 62 паровоза и 22 эшелона с различным военным имуществом, около 90 вагонов с марганцевой рудой.
Удалось захватить 64 вражеские зенитки и снаряды к ним. Последнее сыграло немаловажную роль в последующей обороне города.
Для немецкого командования выход советских танков к Фастову оказался громом среди ясного неба.
Вечером 6 ноября командующий только что прибывшей из Франции 25-й танковой дивизии генерал Адольф фон Шелл получил приказ, немедленно выдвигаться в Фастов, и удерживать его любой ценой.
Беда только в том, что выполнить его было затруднительно — соединение разгрузилось в Бердичеве, но большая часть танков и бронетехники по ошибке уехала в район Кировограда, и чтобы подтянуть их к Фастову теперь требовалось время.
Однако приказ есть приказ, его нужно выполнять. На марше от Кировограда колонны дивизии разделились — так как дороги раскисли более скоростная колёсная техника вырвалась вперёд, а танки отстали. На марше пришло сообщение, что русские взяли Фастов, и дивизии предстоит не оборона, а штурм города.
25-я дивизия формировалась из разгромленных немецких частей и в основном была укомплектована кадрами без боевого опыта на Восточном фронте. Видимо, поэтому были допущены ошибки, и маршевые колонны продвигались без должной разведки.
Вечером 7 ноября передовая колонна, состоявшая из бронетранспортёров и одной самоходки, напоролась на танки 55-й гв тбр. Те учинили форменный разгром. В первые же минуты «тридцатьчетвёрки» уничтожили самоходку и шесть бронетранспортёров вместе с мотопехотой. Уцелевшие в панике разбежались.
У деревни Королёвки советские танкисты обнаружили основные вражеские силы. Не вступая в неравный бой, они отошли, сообщив командованию о приближающемся противнике. На пути следования колонны была подготовлена танковая засада.
В 6:00 8 ноября в неё попала колонна 146-го мотопехотного полка и штаба 25-й тд.
Т-34 расстреливали противника в упор. У немцев началась паника и они, бросив значительную часть техники, ретировались. На поле боя остались штабные машины с документами. Всего было уничтожено 300 захватчиков, ещё 500 попали в плен. Из-за понесённых потерь немцам потребовались дополнительные сутки, чтобы перегруппироваться и продолжить своё контрнаступление на Фастов.
Тем временем город готовили к обороне. Командующий 6-м гв. тк генерал-майор Алексей Павлович Панфилов получил приказ вести наступление в поддержку рвущегося на юг на Васильковском направлении 7-го гв. тк. То, что у 6-го корпуса на ходу оставалось всего 23 танка, в расчёт не бралось.
Утром 9 ноября немцы разрешили эту дилемму — их танки и мотопехота двинулись в наступление на Фастов с южного направления, так что танкистам и мотострелкам генерала Панфилова пришлось не наступать, а обороняться.
Кроме «многострадальной» 25-й тд немецкому командованию удалось подтянуть танки дивизии СС «Райх», на вооружении у которой были в том числе и «тигры».
Первый удар был нанесён по располагавшему восточнее Фастовцу. Оборонявший его 50-й отдельный мотоциклетный полк сдержать атаку 30 танков и самоходок, вслед за которыми двигались пехотинцы и бронетранспортёры, не смог. После 3-часового боя, потеряв подбитыми три танка, полк отошёл с южной окраины Фастовца, а вскоре и вовсе оставил его.
Два десятка немецких танков и мотопехота попытались воспользоваться моментам и ворваться в Фастов с запада, но танкисты и мотострелки 91-й отбр эту атаку отразили — противник подставился под удачно накрывший его залп «катюш». В результате на поле боя остались догорать шесть вражеских машин.
К 10 ноября немцам удалось, наконец, стянуть к Фастову значительные силы своей бронетехники, и в течение дня они всё прибывали, поэтому каждая новая вражеская атака становилась всё массированнее.
Сражение за Фастов достигло своего апогея.
В первую атаку пошли 30 машин дивизии СС «Райх», в том числе «тигры» приданного ей на усиление 509-го тяжёлого танкового батальона. Впереди наступали тяжёлые танки, прикрывавшие своей бронёй слабее бронированные средние и бронетранспортёры. В бой вступили «тридцатьчетвёрки», а также несколько СУ-85 и СУ-152. Заговорили противотанковые пушки, а также «реквизированные» у немцев зенитки.
Потеряв 10 танков, немцы откатились назад. Через час последовала новая атака, силами 40 танков, но и она завершилась безрезультатно.
Наконец последовала самая мощная за день атака.
На поле появились 60 танков, треть которых были «тигры». С советской стороны к полю боя подтянулись все наличные танки 6-го гв. тк, которому в эти дни так и не судилось перейти в наступление. По немцам били самоходки. В результате наступавшим удалось захватить только один опорный пункт на возвышенности, прикрывавший город с юго-востока. У сражавшейся здесь СУ-152 закончились снаряды, и она отошла в тыл. Одно из противотанковых 57-мм орудий было разбито. Расчёт второго наполовину вышел из строя, но из него продолжал вести огонь
Герой Советского Союза сержант Виктор Иванович Киреев сам заряжал пушку и стрелял по танкам, остальные четверо артиллеристов подносили из-за кургана и от соседнего орудия ящики со снарядами. Артиллеристы отступили и унесли тяжело раненого Киреева (ему раздробило ногу) только, когда у них закончились боеприпасы.
Дальше немцы продвинуться не смогли.
Всего за сутки противник потерял около 20 танков, но и потери защитников Фастова были велики. Оказавшийся в эпицентре сражения 1893-го самоходно артиллерийский полк потерял большую часть людей и самоходок СУ-85 — в строю остались всего 100 человек и 4 машины.
На следующий день немцы попытались провести ещё несколько атак силами 50 танков, но все они закончились безрезультатно. Мало того, ими была потеряна и захваченная накануне высота.
В результате командование немецкой группы армий «Юг» перенесло свой контрудар северо-западнее, в район Брусилова. Воспользовавшись этим, уже 13 ноября 3-я гв. ТА снова освободила Фастовец. Это событие ознаменовало собой окончание Киевской наступательной операции Красной армии.
