Жестоко избитый на митинге "навальнятами" герой, назвавший Президента своим другом, о том, как выжил...

Наталия Ефимова

Журналистам удалось лично пообщаться с тем, кто так взбесил навальнят, посмев высказать точку зрения, отличную от их взглядов, потребовав вообще депортировать этого бывшего "берлинского пациента" вон из России. Прежде всего: он жив – не в реанимации и даже не в больнице. Хотя вполне мог оказаться вообще в морге, а потом на кладбище.

Когда его стащили с того фонарного столба взбешённые поклонники Навального – буквально сбросили вниз с высоты трёх метров, он здорово ударился головой оземь, потом его принялись бить ногами. И остановили их только более трезвомыслящие участники митинга, буквально вклинившись между ним и избивавшими. Потом его память отключилась, он не помнит, как поднимался, что делал, где был. Очнулся только... в автозаке, куда его запихнули вместе с остальными, кого задержали во время несанкционированного митинга на Пушкинской. А пока везли, он наблюдал за ними – что называется, изнутри.

Они думали, что я с ними заодно, поэтому вели себя, как привыкли. По моему личному мнению, "навальники" делятся на два вида: это мужики и крысы (трусы), – считает он. – Мужики – это простые ребята, которые на самом деле болеют всем сердцем за Россию и переживают за неё, будучи отравлены всей той гнилой пропагандой, которая делается кураторами Навального и не только.

И им он благодарен, что не дали забить до смерти, своим союзникам. А "крысами", или трусами, молодой человек называет тех, которые, будучи уже в ОВД, заявляли, что были не на митинге, а просто проходили мимо, хамили полицейским, всячески

сопротивлялись, когда шёл разбор полётов.

Кто он? Простой рабочий парен

Ему 30 лет, он коренной москвич. Здесь же, в столице, живут его родные. Не бизнесмен, не чиновник, не партработник – обычный работяга, который трудится за станком. Правда, как уточняет сам, работа не очень сложная: он оператор, его дело – "заряжать" заготовку и нажимать кнопку, а пока станок вырезает из заготовки деталь, он сидит рядом и, будучи человеком очень верующим, читает – и Святые Писания, и Новый Завет, и Житие Дмитрия Ростовского.

Представляется он греческим именем Полиевкт – не хочет светить настоящие свои данные. Так звали святого мученика во времена гонений на христиан в Римской империи.

– Да, я выбрал себе такой псевдоним в связи с тем, что меня весьма тронуло Житие Святого мученика Полиевкта, которое я прочёл в первом томе Жития Святого Дмитрия Ростовского. Он не отрёкся от Христа, хотя его друг давал ему возможность спастись. К этому имени я прибавляю слово "русский". И хочу сказать, что русский – это, скорее, не национальность, а стиль души человека, где бы он ни был, в какой стране он бы ни жил.



– Как вообще появилась эта идея – пойти на Пушкинскую площадь 23 января?

– Я весьма большой грешник и многое в своей жизни делал неправильно. Просил у Бога дать мне шанс как-то исправиться, и Господь был добр ко мне. Он давал мне ситуации и разные условия в жизни, чтобы я по чуть-чуть исправлял свою жизнь. И то, что произошло 23 января, стало одним из таких испытаний.

Комментируют соц.сети (Видео):

Воспроизвести

На изготовление плаката ушло пять часов

– Но не просто так ведь?

– Я сидел дома после смены и, как всегда, листал ленту новостей. А вечером в пятницу, накануне событий, она вся была забита Навальным и намечающимся митингом, а по ТВ крутили предупреждения. Всё это запало в моё сердце, и я подумал, что настали опасные времена для моей Родины. Мне почему-то показалось, что наш русский мир поменялся. Я не понимал, почему столько информации адресовано какой-то гулянке сторонников "берлинского пациента", и начал переживать.



– Почему был именно такой текст плаката?

– Текст появился, когда я размышлял о Навальном, ведь его поддерживает Запад, продвигающий всякие мерзости и извращения, а сам Навальный никогда не выступал против этого! Выйдя на улицу, я нашёл большую коробку. Вырезал из неё кусок покрупнее и дома уже расписал его. На плакат у меня ушло примерно часов пять. Зайдя на страницу Навального, я узнал, где и во сколько они собираются, и решил для себя так: если просплю это время, то не пойду, а если встану – пойду. Проснулся за пять минут до будильника, и это был знак для меня, однако я стараюсь помнить о том, что не стоит доверять себе.

– То есть, уже всё, вариантов для отступления и и не осталось.

– Я вспомнил всё, что было в новостях накануне. Переживал за Родину, за президента. Поэтому я решил в конце своих размышлений обратиться к Богу и, помолившись, бросил монету, потом снова помолился – и бросил, и в третий раз. Все три раза выпало идти, и я пошёл.

 

Конечно, были сомнения. Но я обратился к Богу – и страх пропал

– Были ли сомнения – во время подготовки, проработки этого поступка, стоит ли он того? Иначе говоря – был ли страх? Ведь там – толпа, и понятно, что она, мягко говоря, будет вести себя агрессивно, тем более по отношению к тем, кто не просто не разделяет их точку зрения, а пришёл прямо к ним и выступил.

– Были, конечно, сомнения. Помню, как уже приехал на станцию "Пушкинская", поднимался по эскалатору и стал испытывать лёгкий страх, но обратился, как всегда, к Богу – и вновь страх пропал. Чем выше я поднимался по эскалатору, чем ближе я приближался к выходу на "Пушкинской", тем быстрее я позабыл про страх. В голове была только одна мысль – донести своё мнение максимальному количеству собравшихся.

– Почему именно тот столб, та точка на площади? Просто так получилось?

– Нет. Подойдя к выходу №6, я увидел, что впереди много людей. Посмотрел на это и подумал: да, тут мою точку зрения никто не заметит, надо прорываться. Постепенно выбрался наружу из метро. Пройдя немного вперёд, остановился и увидел, как несколько человек стоят на столбе с листочками, где написано на красном фоне слово "Навальный". Вот и я так решил сделать.



Увидел неподалёку свободный столб, попёр к нему, извиняясь и прорываясь. Когда я залез, весь народ увидел меня и начал приветствовать радостно, а я подумал ещё: "Блин, как же я выбираться-то буду отсюда? Ну, да ладно, обрадуетесь ли вы теперь?" И развернул свой плакат. Мгновение – и толпа замолчала, а потом начала недовольно кричать, ну а дальше вы уже всё знаете.

 

"Я переживаю за своих близких"

– И тогда, и сейчас вы в маске. Почему? Вы боитесь за свою безопасность? Или за близких?

– В своей жизни я много чего боялся и боюсь по сей день. Но вся эта история почему-то не вызывает у меня опасения или страха – за себя лично. Однако я вспоминаю слова Христа: "Не искушай Господа своего". Также вспоминаю слова "На Бога надейся, сам не плошай". Поэтому решил не плошать – и быть в маске.

– Кого и чего вы опасаетесь? Мести? Нападения из-за угла?

– Конечно, то, что произошло, весьма опасно может сказаться на мне и на моей семье, поэтому-то лучше перестраховаться. Господь меня уберегает, и я не боюсь нападения из-за угла, но я переживаю за своих близких – это так. Ведь если что со мной случится, их сердце может и не выдержать, так сильно они меня любят.



– Многие, после того что вы сделали, называют вас героем, кстати. Говорят: и один в поле воин. Вы себя ощущаете таким народным героем – если отбросить скромность?

– Нет, героем себя никак не считаю. И даже не рассчитывал на что-то подобное. Думал: ну, может, покажут где-то меня раз-два в интернете, и всё. Настоящие герои – это ОМОН. Слова благодарности, которые – это правда – мне теперь пишут со всей страны, за что всем спасибо, лучше обратить к тем, кто защищает граждан от отравленных ложью сторонников оппозиции.



– Когда вас стащили с фонаря, какая была первая мысль? О чём подумали – всё, конец?

– Если честно, уже ни о чём не думал в тот момент, и мыслей, как таковых, не было. Я на кого-то упал, потом упал на землю. И с тех пор в памяти остался только один кадр: как тот, на кого я упал, лежит передо мной, спиной ко мне. Я быстро потерял сознание, очевидно, те первые, кто начинали, знали, куда бить.



– Не думали о том, что, вот, сейчас, сорвут маску – увидят лицо, сфотографируют, пустят картинку по соцсетям, и даже если удастся спастись, то потом достанут? Они, я имею в виду самых отмороженных поклонников бывшего "берлинского пациента", способны на такое, как думаете?

– Странно, только сейчас, услышав ваш вопрос, понимаю, что я совсем не думал об этом заранее. Всё это была импровизация, и в сердце моём не было лишних сомнений, ведь если бы такие размышления появились, думаю, они отравили бы меня страхом. Да, думаю, что эти отморозки способны на страшные действия, ведь их поступки можно увидеть по тем кадрам, которые есть в интернете. Одни бутылки кидают, другие молотки носят, третьи кидаются на ОМОН. А сколько было случаев, когда полиция находила в рюкзаках их топоры и ножи? Всё это показатель отмороженности некоторых личностей, которым, как мне думается, всё равно из-за чего сбор, лишь бы пойти и беспредельничать.

 

Есть среди них мужики, а есть – крысы: те, которые тут же сдаются

– Вы считаете, что те, кто выходит на площадь, разделяются на два типа: мужики и крысы. Если с первыми, в принципе, понятно. То вторые – почему так резко?

– Нет плохих людей, ведь всех людей создал Бог. Но могут быть плохие поступки. Называя их крысами, я описываю их поступки. Когда меня, вместе со всеми, забрали в ОВД, мне удалось видеть поведение сторонников Навального, что называется, изнутри. Я видел, как они требовали выполнения каких-то их гражданских прав и как не хотели отвечать за ту правду, которую пришли отстаивать на митинг. Это то же самое, как услышать от военачальников разбитого вражеского войска: мы тут просто мимо проходили. А они выходили и хотели крови, хотели нести свою правду, а когда пришло время расплачиваться и нести ответственность, они лапки подняли вверх и говорят: мы не при делах. Я считаю так: если ты идёшь нести свою правду и гнуть свою линию, то будь готов идти до конца.

– В воскресенье, как известно, "навальники" анонсировали и намерены провести новую акцию. Ваше мнение – чего ожидать? И как долго это будет, как вы считаете, продолжаться?

– Думаю, дальше будет всё тише и тухлее. "Пациента" долго не было в России, и эмоции накапливались у его сторонников. То, что мы видели 23 января, это были издержки в связи с тем, что они давно не выходили, и они это сами знают. Сейчас они не готовы повторить такой масштаб – нет, их было не много, но пошумели они, конечно, знатно. Навальный – это сакральная жертва. Стоит вспомнить пацанов, убитых перед майданом в Киеве, которых выкинули из машины и стали показывать пальцем и возбуждать народ – ага, смотрите, власть их убила, пойдём, отомстим! Жаль Алексея (Навального – ред.), он рано или поздно может кончить так же. Власть-то в нашей стране ему никогда не получить, поэтому он становится ненужным свидетелем.



– А вы на 31 января не готовите им новый "сюрприз", если не секрет? И появятся ли у вас последователи?

– Нет. Признаюсь – нет. К сожалению, может быть, но не готовлю. Мне пишет много народу со всей страны, что они со мной. Я думаю, что хорошо бы придумать и укрепить какое-нибудь движение, которое будет помогать в подобных случаях правоохранительным органам, не мешая при этом.



Selisoto специально для МПШ по материалам