Огонь по маршалу Жукову

Доморощенные историки игнорируют и извращают реальные факты Ржевской битвы

Что бы подумал читатель, если в специализированной военной газете прочел, мол, командовавшему в 1942 году Западным фронтом Георгию Жукову, дабы победить 9-ю армию вермахта в боях за Ржев, следовало использовать тактику монголо-татар и опыт Полтавской битвы?

А еще – метод взятия Измаила Суворовым и стратегию операции «Багратион» при освобождении Белоруссии? Примени-де Жуков это на том поле брани – все в ажуре, а миллионных жертв удалось бы избежать.

Но именно в таком контексте недавно подобный материал опубликовали в одном уважаемом аналитическом еженедельнике. И это не курьез, ибо автор – журналист, кандидат экономических наук.

А посему подобное печатное воззрение на трагические события 1942–1943 годов вокруг Ржева отнюдь не безобидно.

Нелады с арифметикой

Если бы автор показал, почему под Ржевом РККА преследовали неудачи, это можно было только приветствовать. Или сказал, что экономика СССР тогда не встала в полной мере на военные рельсы, а львиная доля вооружений направлялась под Сталинград, где Ставка ВГК готовила окружение 6-й армии Паулюса... Так нет же, он говорит о бездарности военного руководства во главе со Сталиным и Жуковым.

Ржев и роль Жукова в битве за этот город – многолетняя болезненная тема для неких профессиональных и доморощенных историков, спекулирующих на ней очень вольно и недобросовестно. Выпускается немало книг и статей довольно тенденциозно, грубо и предвзято освещающих эту тему. Особенно преуспело в копании по «заваливанию полей вокруг Ржева трупами» телевидение.

Достаточно вспомнить скандальную «документальную драму» 2009 года ныне бывшего энтэвэшника Алексея Пивоварова «Ржев: Неизвестная битва Георгия Жукова» и его же 40-минутку на Ютубе «Ржев: русская долина смерти», которую тот выпустил десять лет спустя. Обе оказались востребованы в Инете в связи с открытием близ Ржева президентами России и Беларуси мемориального комплекса советскому солдату.

Отзывы на оба фильма и особенно на второй – в большинстве осуждающие взгляд автора, позволившего себе походя мусолить «бездарное советское командование» (главным образом Жукова) и «сплошь трупные поля».

Наш автор, нимало не усомнившись, называет число погибших под Ржевом –1 миллион 300 тысяч солдат и офицеров, что не соответствует действительности. Это число общих потерь, из которых безвозвратные (убитые и пропавшие без вести) составили ровно треть, остальные две трети – санитарные (раненые). Причем эти людские утраты армия понесла не только под Ржевом, а на куда более широком участке фронта.

Следом идет вообще незамаскированная ложь. Иначе как расценить утверждение, что эти миллион триста тысяч советских солдат полегли только в одном, третьем ржевском наступлении в декабре 1942-го.

«Получается, что во второстепенной операции в лесах потерь было куда больше, чем в главной битве в степях. Так не бывает», – пишет он. На самом деле общие потери в третьем ржевском наступлении, продолжавшемся с 25 ноября по 20 декабря 1942 года (25 дней), были в 5,24 раза меньше, чем «в главной битве в степях» (1,13 миллиона убитых и раненых), шедшей с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943-го (5,5 месяца).

Цель нападок – Маршал Победы

В статье «диктатор и его первый полководец» изображены чуть ли не недоумками. Верховному главнокомандующему в уста вложена фраза: «Немцы хотят выиграть время и получить передышку… у них не будет больше резервов… необходимо обеспечить полный разгром гитлеровских войск в 1942 году». На самом деле слова вырваны из преамбулы Директивного письма Ставки ВГК № 3, датированного 10 января 1942 года, за подписями Сталина и исполняющего должность начальника Генштаба Александра Василевского.

Далее в документе подробнейше излагалось, за счет чего может быть достигнута обозначенная перспектива. Во исполнение этого под Ржевом, дабы сломить сопротивление врага, было впервые сосредоточено максимально возможное количество орудий. Другое дело, что снарядов остро не хватало. По образным словам военного историка Алексея Исаева, «в ответ на один наш снаряд, выпущенный по немцам, в наши окопы прилетало два-три».

Жукову за Ржев достается особенно. Под Вязьмой, дескать, он дважды безрассудно выбрасывал в тыл врага ночной воздушный десант. На самом деле парашютирование спешно, а потому крайне неорганизованно, без глубокой разведки, осуществлялось по приказу Ставки ВГК. И по печальным результатам Ставкой же было признано в дальнейшим нецелесообразным.

Жукову никто не ставил в вину, что это именно он сплоховал с авиадесантом. В частности, в выполненном в июне 1942 года многостраничном анализе Генштаба «Операция 33 и 43-й армий на вяземском направлении» содержится много критических замечаний в адрес командующего Западным фронтом, но ни слова по поводу того, что он загубил парашютистов.

Далее идут рассуждения о том, что только благодаря Жукову в трех наступлениях 1942 года, имея превосходство в войсках и технике (таковое было лишь по людям и то минимальным), мы добились плачевных результатов. «Тем не менее Жуков в мемуарах основной причиной неудач наступления «Марс» назвал трудности рельефа, – упрекает автор Георгия Константиновича.

И тут же поучает полководца – мол, за год противостояния под Ржевом можно было изучить все овражки-ручейки, так что это не более чем отговорка. Только вот все «овражки-ручейки» располагались в районе 250-километровой Ржевской дуги, за которой многие площади были заняты глубоко эшелонированной обороной противника и плотно заминированы. Даже в узком конкретном месте прорыва, о чем подробно писал Жуков, всего учесть было нельзя.

Что касается численного превосходства над войсками вермахта, маршал отмечал: «Другой причиной неудачи был недостаток танковых, артиллерийских, минометных и авиационных средств для обеспечения прорыва обороны противника».

В своем опусе автор противоречит себе же, описывая атаку 33-й армии на Вязьму: «Но без тяжелого вооружения взять укрепленный город не смогли. Быстро кончились боеприпасы, горючее и продовольствие. Разрезанная надвое армия попала в окружение». К слову, действия под Вязьмой начала года ни малейшего отношения к операции «Марс» конца 1942-го не имеют.

Нагромождая далее ряд вопросов – почему проводили атаки в лоб, а не совершали обходные маневры, почему вели огонь артиллерии по пустым площадям, из-за чего случилась череда окружений, кандидат отнюдь не военных наук безапелляционно растолковывает: «Ответ очевиден – примитивная тактика наступлений. Неумение маневрировать, концентрировать войска и технику на направлении главного удара, слабое взаимодействие различных видов войск».

Что тут сказать? Примитивная, неумелая, слабая и даже дремучая аргументация! Во-первых, судя по известным документам, было хоть и не без перечисленных недоработок, но уже не так, как излагает автор, и Сталинград тому примером. Во-вторых, как аргументирует военный историк Алексей Исаев, «расшатывать довольно плотную, многоуровневую немецкую оборону тогда еще только учились.

И именно опыт позиционных сражений под Ржевом привел советские войска к рождению так называемой тактики штурмовых групп, которая с большим успехом применялась в 1943–1945 годах». А сам маршал Жуков не исключает и себя из числа обучающихся непосредственно в боях. Признает он и эйфорию, царившую в Ставке после победоносного контрнаступления под Москвой, когда казалось, что немцев можно погнать на запад по всему фронту.

Глумясь над «бездарной гениальностью» Жукова в Ржевской битве, поп-историки явно перегибают палку. В 1942-м Георгия Константиновича гением еще никто не считал, а «Маршалом Победы» он и вовсе был назван впервые только в 90-е. Если к Сталину отношение в обществе, скажем так, 50 на 50 (на одной чаше весов массовые репрессии 30-х, на другой – Победа), то к маршалу Жукову – преимущественно позитивное.

В 2019-м ВЦИОМ попросил респондентов выбрать главного героя Отечества из российских ратников всех эпох, не предлагая при этом вариантов, и 37 процентов опрошенных назвали Григория Константиновича (Суворова – 15, Сталина – 8 процентов). А при выборе фамилии уже из списка Жуков и вовсе лидировал с показателем 62 процента (Суворов – 51, Александр Невский – 30 процентов).

Еще удивительнее другое. В антижуковской литературе, статейках, теле- и киноподелках их авторы не приводят ни единого аргумента в пользу того, что Жуков почем зря губил людей. «Ржевская мясорубка» для таких «историков» – что коту масленица. Для них чем больше трупов, тем лучше, тем весомее выглядит доказательство вины Жукова, а сам он – бездарнее и подлее. Выходит, и Победа такой ценой не оправдана.

2021-й – год 125-летия Георгия Константиновича Жукова. Надо ожидать, что нападки на его имя еще последуют.

Просчеты Конева

Следует знать, что Жуков не все 13 месяцев, что шли бои, провел в районе Ржева. В самый разгар первой Ржевско-Сычевской операции – 29 августа 1942 года его отозвали в Москву, откуда вскоре командировали на юг, где Георгий Константинович вплотную занимался подготовкой Сталинградского контрнаступления. А Западный фронт поручили возглавить генерал-полковнику Ивану Коневу, тоже будущему маршалу.

Георгий Константинович вернулся на верхнюю Волгу только 19 ноября – уже в качестве представителя Ставки ВГК для координации действий Калининского и Западного фронтов в операции «Марс». Да, задачи ее в полной мере решены не были, и Жукову ставят в вину, что это именно он «бездарно положил здесь кучу народу». Объявляют «Марс» его крупнейшим поражением в войне.

Должен развенчать это укрепившееся в представлении многих мнение. Факт – не только «Марс», но и все четыре подряд проведенные операции по ликвидации Ржевского выступа не выдавили из него немцев. Однако преуменьшать значение этого квартета ударов – большая предвзятость. За Ржев необходимо было бороться хотя бы потому, что он являлся важнейшим железнодорожным транспортным узлом, через который шло снабжение войск по всем направлениям. Как ни отрицай, а гитлеровскому командованию не удалось отсюда снять и перебросить на юг весьма боеспособные дивизии.

Это первое. Второе – активными действиями Ставка и Жуков сорвали здесь планы двух наступательных операций, которые готовили немцы, – окружения войск Калининского фронта и удара в направлении Москвы.

Старший научный сотрудник Института военной истории Минобороны Алексей Исаев полагает, что говорить о вине Маршала Победы можно лишь отчасти.

«Немалая доля ответственности за неудачи под Ржевом лежит на командующем Калининским, а потом Западным фронтом Иване Коневе, который остается как бы в тени, вообще непричастным к нашим неудачам на этом рубеже, – указывает кандидат исторических наук.

– А ведь еще в начале 1942 года им в Манчаловские леса была загнана и окружена 29-я армия Калининского фронта. В результате предпринятого Коневым маневра в районе Ржева образовался огромный мешок для советской 39-й армии, который связывался с внешним миром довольно узкой полоской занимаемой советскими войсками местности в районе Белое. В июле 1942 года немцы предприняли операцию «Зейдлиц», и 39-я армия вместе с 29-й армией оказалась в окружении. За счет чего немцам и удалось образовать Ржевский выступ, за который происходили два следующих сражения».

Также, по мнению Исаева, Конев на одном из участков в августе-сентябре 1942-го после отъезда Жукова не смог расширить захваченный нашими войсками важный плацдарм, что в дальнейшем не позволило продолжить успешное наступление.

Война есть война и всего на ней, безусловно, предусмотреть невозможно. Так, первая Ржевско-Сычевская операция (31 июля – 20 октября 1942 года) для Западного фронта была сначала отложена на три дня, а потом забуксовала из-за многодневных обложных ливней, хлынувших в первой декаде августа 1942 года. Дороги и поля превратились в месиво, в котором увязли пехота, артиллерия, танки и тылы.

Надо учитывать и то, что враг под Ржевом оказался куда сильнее, чем под Сталинградом. В Ржевской битве Красной армии противостояли постоянно подкрепляемые резервами исключительно немецкие дивизии с многолетним боевым опытом. Под Сталинградом же наши армии, нащупав слабину в порядках куда менее боевитых румынских соединений (вкупе с венгерскими и итальянскими они составляли более половины численности группировки вермахта), вырвались на оперативный простор для окружения армии Паулюса.

Чушь собачья

С необыкновенной легкостью автор статьи пишет, что войска и техника, бездарно потерянные под Ржевом, отлично могли бы подсобить на юге при продолжении сталинградской операции «Уран» – в «Сатурне». И если бы, мол, это удалось, то война скорее всего закончилась бы на год раньше: ведь в окружение попали бы не 22, а 46 дивизий.

И ошибкой верховного главнокомандования было проводить операцию «Кольцо» для ликвидации окруженной 6-й немецкой армии, «которая через месяц и сама бы вымерла: ведь воздушный мост был уничтожен». Такое вот черным по белому напечатано в военном еженедельнике.

И далее вывод: «Первопричиной безрезультатных и кровавых боев под Ржевом стала шаблонная жуковская тактика с доктриной прямолинейных наступлений. Он осаживал умников, изобретавших всяческие маневры: «Блистать академической терминологией сейчас не время. Война не терпит схоластики и верхоглядства».

«Чушь это собачья просто», – резюмировал Владимир Путин в марте 2020 года в интервью, посвященном 75-летию Победы, отвечая на подобные измышления. Уже давно обнародованы директивы и приказы за подписью Жукова, где он жестко требует от командармов и комдивов, которые «много дней преступно ведут лобовые атаки на населенные пункты», немедленно таковые прекратить.

Ибо «как следствие тупости и недисциплинированности горе организаторов люди расплачиваются тысячами жизней, не принеся Родине пользы», прямо указывает он в одном из таких документов, адресованных 27 января 1942 года командующему 49-й армией Ивану Захаркину и командирам 5, 133, 238-й стрелковых дивизий. Но почему-то все, как один, доморощенные историки об этих документах умалчивают.

Что касается жуковской сентенции по поводу «осаживания умников» с академическим образованием, то она кочует из книги в книгу, из статьи в статью антижуковской направленности.

И у нее имеется первоисточник: мемуары Героя Советского Союза генерал-полковника Николая Михайловича Хлебникова «Под грохот сотен батарей» (1974), который в описываемый период – осень 1942 года занимал должность начальника артиллерии Калининского фронта. Вот что он пишет: «В последних числах ноября представитель Ставки Верховного главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков выехал из штаба 3-й ударной армии в 357-ю стрелковую дивизию. Я его сопровождал.

Мне впервые пришлось видеть его в боевой обстановке. С первых же минут знакомства он произвел на меня сильное впечатление. Очень серьезен, немногословен, категоричен в каждом суждении и оценке. Помню, как при обсуждении плана операции он сказал одному товарищу, поторопившемуся высказать свое мнение: «Если вы чего-то не поняли, если сомневаетесь, сперва взвесьте свои сомнения, обдумайте их и тогда возражайте. Блистать академической терминологией сейчас не время. Война не терпит схоластики и верхоглядства».

Эта черта характера Жукова заставляла каждого, кто имел с ним дело, быть предельно собранным, четко излагать свои мысли и не тратить драгоценное время попусту. Георгий Константинович помог уточнить план наступления 3-й ударной армии и утвердил его».

Очень легко быть всезнающим задним умом. Простительно, когда ищут виноватых дожившие до наших дней непосредственные участники тех боев, и в мемуарах находят альтернативу тогдашним неудачным решениям Ставки ВГК, фронтового командования.

Но лихим беллетристам надо пытаться поставить себя в режим реального времени тех суровых дней. И на место тех военачальников, которые ковали Победу в суровые годы войны. Здесь необходимы максимальная корректность и строгая объективность.

Игорь Плугатарёв, полковник запаса