Foreign Policy: как ВМС США проиграли гонку кораблестроения

XXI век не жалует огромный надводный флот США. Америка рассчитывала опередить военно-морские силы других стран передовыми разработками и технологиями, но значительно отстала. И теперь осталась с кораблями, которые с трудом справляются с самыми примитивными функциями: «держаться на плаву, двигаться и сражаться». Были сокращены целые классы, одни корабли списаны досрочно, а другие годами ждут ремонта. Причем среди них затесались якобы новейшие суда, основа флота нынешнего и будущего.

Неудачи многочисленны, а подробности мучительны — как для налогоплательщиков, так и для планировщиков ВМС. Например, предполагалось, что корабли береговой охраны (LCS) обеспечат ВМС США боевые возможности у враждебных берегов. Флот нафантазировал себе корабль универсальный, как швейцарский нож, чтобы пакеты оборудования менялись по мере необходимости. Однако на практике LCS удалось совместить лишь недостаток огневой мощи с серьезными пробелами в защите и банальными механическими поломками. Две ключевые системы — противоминная и противолодочная — так и не заработали. Затраты на LCS за всё время строительства выросли вдвое, первоначальный заказ был сокращен с 52 до 35, и ВМС снимают головные корабли всего лишь после десятка лет службы.

А вот еще масштабный футуристический эсминец-невидимка типа «Цумвальт» (Zumwalt). Из запланированных 32 кораблей будут построены только три. По некоторым оценкам, общие затраты на Zumwalt дошли до 7 миллиардов долларов за корабль — даже дороже авианосцев класса «Нимиц» (Nimitz), которые они должны были сопровождать. Основное вооружение корабля — новая технология, так называемый рельсотрон — не работает и в морском конфликте с Китаем использоваться в любом случае не будет. В середине 2021 года проект рельсотрона был отменен.

А еще тип «Форд» (Ford). Хотя студентом Мичиганского университета будущий президент США Джеральд Форд показывал крепкие результаты, в историю он вошел тем, что не вовремя спотыкался. Увы, его тезка атомный авианосец, долгожданная замена «рабочей лошадке» типа «Нимиц», последовал его примеру. Невероятно амбициозная конструкция включает в себя новую силовую установку, глючную электромагнитную катапульту, новую тормозную систему, новый основной радар и усовершенствованные подъемники вооружения. Каждая из вышеперечисленных технологий столкнулась с серьезными проблемами, перерасходом средств и задержками. Флот выпускает пресс-релиз всякий раз, когда подъемник боеприпасов всё же удается запустить.

За последние 20 лет Счетная палата правительства США выпустила почти 40 докладов и отчетов о проблемных типах судов. При этом куда меньше внимания уделяется проблеме в целом, а также ее причинам и общим симптомам. Совокупность многочисленных неудач слилась в своего рода «потерянное поколение» кораблестроения (намек на межвоенное поколение, выражение вошло в американскую культуру благодаря Эрнесту Хемингуэю, — Прим. ИноСМИ), в результате чего ВМС США оказались не готовы, когда Китай уже построил самый большой в мире флот, и каждый год с его стапелей сходят новые корабли. Учитывая, что напряженность в отношениях с Китаем может лишь усилиться — и грозит перерасти в прямой конфликт — США необходимо хорошенько разобраться, как получился такой бардак.

Сбои новых платформ и технологий — следствие самопроизвольных, невынужденных ошибок. Но не потому, что США пытались составить конкуренцию сопернику или догнать другую державу. По-своему это результат зазнайства — веры в непревзойденную способность страны к стремительным новшествам.

Один такой поворотный момент наступил в 1991 году в ходе операции «Буря в пустыне». Ту молниеносную победу сочли не только успехом всей коалиции, но и американской промышленности и технологий — блестящим дебютом новых систем вооружений, на создание которых ушли десятилетия. Военно-морские проектировщики поразились мощи новых технологий и заключили, что благодаря передовым возможностям смогут построить меньше кораблей с меньшими экипажами. В те времена это была особенно заманчивая перспектива: окончание холодной войны сулило мирные дивиденды, в том числе сокращение рейгановского флота из 600 кораблей.

Десять лет спустя, в 2001 году, к присяге был приведен министр обороны Дональд Рамсфелд, одержимый технологической революцией. Он требовал разительных перемен. На раннем этапе разработки «Форда» он забраковал постепенный, эволюционный подход к преемнику «Нимица», за который ратовал флот. Нужен качественный скачок, требовал Рамсфелд. И он протолкнул тогда программу, где объединились технологии революционные, но непроверенные. Результат: прошло 20 лет, а корабль так и не спущен на воду. «ВМС погнались за технологиями ради технологий», — сказала член Палаты представителей Элейн Лурия (Elaine Luria). Она — заместитель председателя Комитета по вооруженным силам и ветеран сухопутных войск, а в ее избирательном округе находится крупная военная верфь в Норфолке и одноименная военно-морская база.

Одной из сложностей стало внедрение новых технологий уже на стадии строительства нового корабля. Прежние передовые технологии — например, ракеты вертикального пуска и радар AN / SPY-1, ядро кораблей типа «Тикондерога» (Ticonderoga) и «Арли Бёрк» (Arleigh Burke) — до установки на кораблях проходили обширные испытания как на суше, так и на море. Логика снижения рисков работала так: если отдельно взятая технология откажет, все трудности ею и ограничатся. Если же технология откажет уже на борту на боевом дежурстве, с ней выйдет из строя весь корабль.

«Целые программы строились на внедрении новых технологий, про которые никто толком не знал, заработают ли они на самом деле», — сказал директор по контрактам и закупкам национальной безопасности Счетной палаты Шелби Оукли (Shelby Oakley) о недостатках программ LCS и Zumwalt.

Результат для всех трех типов оказался одинаков: некомплектные корабли с ограниченными возможностями — при задержке и огромном перерасходе средств. В случае с LCS первоначальный замысел был таков: производитель представит два проекта-прототипа, а ВМС выберут один. Но вместо этого ВМС запустили на испытания оба образца, причем оба были признаны годными и ушли в производство.

Десятилетия неудач американского судостроения долгое время маскировались отсутствием фактически равных противников. Но сегодня Управление военно-морской разведки (ONI) пришло к выводу, что в распоряжении у Китая имеется крупнейший военно-морской флот в мире — к концу 2020 года у него было примерно 360 боевых кораблей по сравнению с 297 у США. По прогнозам разведки, к 2025 году у Китая будет 400 боевых кораблей, а к 2030 году — все 425. Что еще тревожнее для американских стратегов — это то, что китайские военные корабли становятся все более боеспособными, наверстывая разрыв в качестве, традиционный источник уверенности США в собственных силах перед новыми противниками.

И вот перед ВМС США встали противоречивые требования. С одной стороны, Конгресс и другие призывают сделать выводы из недавних катастроф и перейти на поэтапный подход к проектированию, закупкам и испытаниям кораблей и технологий. С другой, всё тот же Конгресс требует как можно скорее собрать как можно более внушительные силы. Этим и объясняется типичный для военно-морской стратегии когнитивный диссонанс.

Пять лет ВМС жили под закрепленным в законе приказом об увеличении флота до 355 кораблей. Однако в середине 2021 года администрация Байдена издала мутное уточнение, потребовав от 321 до 372 пилотируемых кораблей. В то же время администрация и министерство обороны забили тревогу из-за растущей китайской угрозы практически во всех сферах. При этом целый ряд командующих индо-тихоокеанскими силами утверждает, что Китай может предпринять военные действия против Тайваня уже в ближайшие шесть лет. Однако же свежего бюджета ВМС и близко не хватит даже на правительственную программу-минимум.

В результате флот списывает корабли быстрее, чем строит. Корабли стоимостью в несколько миллиардов долларов идут на слом из-за отсутствия ремонтных мощностей — и флот еще больше отстает уже даже не от Китая, но и от сравнительно мелких производителей вроде Италии и Финляндии — те представили новые, надежные типы кораблей, которые США безуспешно строят уже несколько десятилетий. «Пока наши ВМС тратили калории впустую на попытки усовершенствовать LCS — без каких либо ощутимых результатов — другие страны шли вперед, ставя на вооружение меньшие, лучшие и более мощные фрегаты и корветы», — сказал старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок Крис Басслер (Chris Bassler), бывший руководитель Управления ВМФ по инновациям, технологическим требованиям, испытаниям и оценке.

Отчасти проблемы ВМС США связаны с проектированием. Сокращения после холодной войны затормозили темпы строительства новых судов по всем направлениям, и в результате администрацию Клинтона пролоббировала захворавшая частная промышленность — в надежде взять на себя часть инженерных и проектных работ, хотя исторически эти задачи ВМС решали собственными силами. Командование военно-морских систем (NAVSEA) и его лаборатории ранее строили успешные корабли вроде крейсеров «Тикондерога» (Ticonderoga) и десантных кораблей типа «Уосп» (Wasp). Но затем, в конце 1990-х годов, в погоне за экономией ВМС сократили свой конструкторский и инженерный штат на 75%, с примерно 1 200 человек до 300.

Но, пожалуй, самый разительный контраст с Китаем — это судостроительные мощности. Если в Китае есть десятки крупных верфей, где строятся как военные корабли, так и большие коммерческие суда, то у США военных верфей всего семь. Последствий у нехватки мощностей несколько. Поскольку корабли новых типов не выходят из ремонтного дока, другие годами стоят на приколе, ожидая починки. В конце 2020 года ВМС решили списать большой десантный корабль «Боном Ричард» (Bonhomme Richard) стоимостью 4 миллиарда долларов, пострадавший от пожара на базе в Сан-Диего, — необходимого ремонта не потянет промышленная база.

Десятилетиями количество государственных и частных верфей сокращалось — как следствие, падает конкуренция и снижаются мощности. Вкладываться в инфраструктуру без постоянно притока заказов верфи не будут. При этом корабелы теряют квалифицированных рабочих, ноу-хау и субподрядчиков. В отличие от Китая, у США не хватит коммерческих судов, чтобы поддержать отечественное судостроение на плаву. До 90% всех коммерческих судов сегодня строятся в Южной Корее, Японии и Китае.

Наконец, не хватает сухих доков, — особенно если ВМС всерьез задумаются о расширении флота. Инфраструктура устарела и находится в плачевном состоянии: сухой док номер один Норфолкской верфи используется с 1833 года — он ремонтировал еще паровой фрегат «Мерримак» (Merrimack) времен Гражданской войны. Самый современный сухой док на четырех верфях ВМФ введен в строй в 1962 году. Только на то, чтобы преодолеть текущее отставание ВМС по техническому обслуживанию, уйдет минимум 20 лет.

Как же быть? Некоторые полагают, что Вашингтону следует направить на решение этой проблемы больше средств — например, отойти от традиционного разделения ресурсов между армией, ВВС и флотом по «правилу третей» и увеличить бюджет ВМС. Еще одно решение — восстановить собственные инженерные и конструкторские возможности Командования военно-морских систем. Перед интеграцией ключевых узлов в конструкцию корабля требуются как минимум успешные прототипы. А перед официальным запуском новой судостроительной программы необходима крепкая дисциплина — чтобы гарантировать, что все технологии прошли строгую оценку.

Подобно медлительному авианосцу, который генерирует колоссальный импульс, процессом планирования и составления бюджета в США трудно управлять — и невозможно остановить, когда он запустится. Особенно когда средства на корабли нового класса уже отпущены. Учтите в довершение к этому то обстоятельство, что при проектировании и строительстве новых судов огромное право голоса имеют частные верфи в погоне за прибылью, — и вы получите залог провала.

Нехитрое решение, хотя и сложное из-за ежегодной переоценки бюджета — обеспечить точные долгосрочные планы судостроения. Это позволит промышленности инвестировать, нанимать и обучать специалистов, одновременно наращивая производственные мощности. ВМС также должны руководить промышленностью и теснее с ней сотрудничать, чтобы лучше донести до нее цели и задачи. В итоге это сэкономит средства и повысит эффективность: со стапелей будет сходить больше кораблей, а промышленная база укрепится.

Наконец, решение проблем кораблестроения впишется как во внешнюю, так и во внутреннюю политику. Администрация Байдена считает, что США должны притупить амбиции Китая по всему политическому, экономическому и культурному спектру, — наращивая силу внутри страны и сотрудничая с союзниками за рубежом. И если промышленным инвестициям и производственным мощностям Китая правительство США намерено противопоставить более качественные научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, то почему бы не начать с национальных верфей?

Однако после минимум двух десятилетий неудач ВМС США по-прежнему предаются временным мерам и голубым мечтам: перспектив увеличения или усиления флота в ближайшем будущем, когда проблема Китая встанет еще острее, немного. В 2020 году тендер ВМС на фрегат с управляемыми ракетами типа FFG (X) выиграла заявка на основе итальянской конструкции, —менее амбициозная технологически, чем недавние неудачи. Кроме того, ВМС модернизировали почтенный тип «Арли Бёрк» — эти корабли останутся хребтом надводного флота до тех пор, пока не принесет плодов запущенная этим летом программа ракетных эсминцев.

Но ни одно из краткосрочных решений не сможет исправить десятилетия неудач в поддержании флота в тонусе. Американских морякам сулили корабли, опережающие время на десятилетия, но навстречу противнику им приходится идти на судах прошлых десятилетий. Американские политики должны это признать и исправить.