Три миллиарда человек ждет новая реальность

© РИА Новости / Изображение сгенерировано ИИ

"И тогда мир изменился". Возможно, именно так скажут потомки о событиях августа 2025 года. Нет, речь не о Европе, США и Украине. А о предпринятой практически одновременно попытке создать наконец нормальные и умные отношения между Индией и Китаем. Мы говорим о возможной новой реальности как минимум для 2,8 миллиарда человек (население двух стран), а с соседями это больше трех миллиардов. Другое дело, что попыток создать эту новую реальность было уже несколько и ничего хорошего в том, прежнем мире из них не получилось.

Итак, визит министра иностранных дел Китая Ван И в Дели. Его переговоры прежде всего с Аджитом Довалом — ответственным за национальную безопасность, но и со многими другими, включая премьер-министра Нарендру Моди. И — подписанный между двумя сторонами "консенсус из десяти пунктов".

Главная мысль этого документа содержится в несколько раз повторенных там формулировках типа "стороны согласились подходить к пограничному урегулированию с точки зрения всей перспективы двусторонних отношений". Это революция. То есть для того, чтобы на границе было спокойно, следует перезагрузить всю систему отношений — и сделать это впервые с начала существования сегодняшней Индии и сегодняшнего Китая.

Хотя с чисто технической точки зрения речь в Дели вроде как шла об относительно рядовом событии — уже 24-м раунде переговоров двух соседей о ситуации на их границе. Это напоминает о том, сколько десятилетий длились советско/российско-китайские переговоры по тому же вопросу: отсчет можно вести с 1964 года, а завершение — это 2008-й.

И вроде бы ничего особенного в Дели не решили — десять подписанных пунктов включают множество технических вопросов типа создания рабочих групп и прочего. Такое происходило и раньше, но работало плохо. Однако на этот раз весь мир сделал из произошедшего однозначные выводы: а ведь это может быть всерьез. Потому что все изменилось так, что две великие державы уже не могут общаться друг с другом как раньше, им требуется стратегическая ясность на десятилетия вперед. Индия и Китай вынуждены прояснить для себя и прочих, зачем они нужны друг другу.

Это завышенные оценки? Возможно. А возможно, что и нет. Здесь надо напомнить о нашем разговоре на прошлой неделе о том, как в Индии восприняли недавние таможенные пошлины Дональда Трампа и якобы американскую поддержку Пакистана в майской трехдневной войне двух азиатских соседей: восприняли как конец эпохи, катастрофу, спусковой механизм для пересмотра всего позиционирования Индии в мире.

Аналогично это восприняли в Китае и далее везде. Поэтому те же переговоры, которые вчера смотрелись как обычные, сегодня выглядят великим обещанием нового будущего.

Здесь надо коснуться нескольких сложных вопросов — например, что такое эти самые границы между странами. Вообще-то, нет ничего более зыбкого, чем границы. Сделайте фото очертаний каких угодно стран в тот или иной момент истории, затем превратите эти фотографии в фильм — и получите непрерывный танец бешеной амебы, не говоря о том, что множество государств вообще исчезает или создается с нуля. При этом по поводу границ мы наблюдаем какие угодно человеческие эмоции.

Нынешняя линия соприкосновения между двумя странами по Гималаям — это три с половиной тысячи километров. Проводилась англичанами в начале прошлого века, в эпоху, когда не было самих Индии и Китая. Индия была частью Британской империи, а Китай тогда только что (в 1912-м) пережил революцию, за которой, как всегда в таких случаях, последовал развал страны и парад суверенитетов провинций. А дальше — в 1947 году Индия стала суверенной, а в Китае еще шла гражданская война, завершившаяся в 1949-м. В итоге сегодня для школьника в Индии граница проходит одним образом, а для его китайского собрата — слегка другим.

Но ведь и у пограничников те же разные карты. В итоге два азиатских гиганта воевали в Гималаях в 1962 году, потом в 1967, 1987, 2017 и 2020-м. После того — как бы последнего — столкновения между двумя странами нет даже прямого воздушного сообщения.

И ничего не работало — в том числе встречи Си Цзиньпина и Нарендры Моди, которых Россия среди прочих мягко подталкивала друг к другу в рамках и ШОС, и БРИКС, и G20. Это же давняя проблема внешней политики Москвы: два ближайших наших партнера нехорошо косятся друг на друга, и любой наш шаг, даже заявление в пользу одного, надо как-то соразмерять с возможной позицией другого.

Дело в том, что за эти десятилетия в политическом, образованном сословии Индии выработалось специфическое отношение к Китаю. Сначала его гордо игнорировали, а потом, когда тот стал сверхдержавой и экономическим чудом, возникла зависть. В Китае эмоции живут своей привычно сдерживаемой на публику жизнью, но как минимум раздражение налицо. Соответственно строилась внешняя политика, система альянсов обеих стран — с оглядкой друг на друга. И ничего нельзя будет сделать с границами, пока вот эта атмосфера, затронувшая несколько поколений, не изменится.

Зато если все-таки изменится… Это вам не начало XX века: Китай по разным системам подсчета — первая экономика мира и не последняя военная держава, Индия — третья или четвертая экономика. Их сближение и координация даже только экономической стратегии будет означать ускоряющийся уход на задний план и США, и Европы. Плюс новые перспективы для Ближнего Востока, Африки и многих прочих.

Но для этого Пекину и Дели придется как-то предвидеть возможные столкновения даже не пограничных, а чисто экономических интересов, вместо этого строя параллельные, связанные планы. Теоретически их совместимость полная, а практически — если не тормозить бизнес — то будет так, как сейчас: торговый дефицит Индии, что-то вроде нового колониализма, поскольку ей не так уж многое можно предложить Китаю. И это только одна из проблем.

Другое дело, что именно сейчас предлагается — причем неофициально с обеих сторон — множество планов того, как проблемы превратить в перспективы нового взлета для каждой державы и для обеих вместе. И мир, затаив дыхание, за этими планами следит: а вдруг получится?

Дмитрий Косырев