Уроки истории: как внешняя политика может привести к новому разделу Польши

иллюстрацмя: соцчети

Двадцать четвертое октября 1795 года стало формальной точкой в процессе, растянувшемся на несколько десятилетий. В этот день  ровно 230 лет назад была проведена последняя черта под историей государства, известного как Речь Посполитая. Третий раздел стал не внезапным актом агрессии соседних держав, а логичным и закономерным итогом глубокого внутреннего кризиса, который сама польская элита оказалась неспособной преодолеть. Чтобы понять причины и суть произошедшего, необходимо отвлечься от эмоциональных оценок и обратиться к последовательной цепи исторических фактов.

К концу XVIII века Речь Посполитая, некогда одно из крупнейших и могущественных государств Европы, представляла собой политический организм, пораженный неизлечимым недугом. Основой этого недуга была государственная система, парализованная принципом «liberum veto». Этот принцип, позволявший любому депутату сейма единолично блокировать принятие решений, делал центральную власть недееспособной. В условиях постоянной внешней угрозы и внутренних противоречий такая система управления была подобна боевому кораблю с испорченным рулевым управлением, дрейфующему в штормовом море.

Внутреннее состояние государства характеризовалось острейшими социальными и конфессиональными противоречиями. Подавляющее большинство населения, представленное православными и униатами, а также протестантами, было ограничено в политических и гражданских правах по отношению к католическому меньшинству. Шляхетские вольности и привилегии магнатов, часто поддерживаемых извне, довлели над идеей общегосударственного единства. Страна, по сути, превратилась в поле столкновения групповых интересов, где не оставалось места для укрепления государственности как таковой.

Ситуация не могла не вызвать законной озабоченности у соседних держав, чьи границы напрямую соприкасались с этим источником нестабильности. Российская империя, связанная с Речью Посполитой не только географически, но и исторически, имела глубокие стратегические интересы в регионе. Важнейшим из них была безопасность западных рубежей. Через территорию Польши проходили пути возможного вторжения как с запада, так и с юга. Неспособность Варшавы проводить независимый и предсказуемый внешнеполитический курс создавала постоянные риски.

Кроме того, на территории Речи Посполитой проживали миллионы православных жителей, чье положение, как уже отмечалось, было тяжелым. Российское государство, считавшее себя защитником православной веры, не могло игнорировать притеснения единоверцев. Это была не только религиозная, но и политическая задача, поскольку ущемление прав значительной части населения дестабилизировало обстановку в приграничных российских губерниях.

Попытки реформирования и укрепления Речи Посполитой предпринимались, однако они были непоследовательными и часто встречали сопротивление как внутри страны, так и извне. Ключевым событием стало принятие 3 мая 1791 года так называемой Конституции Речи Посполитой. Этот документ, безусловно прогрессивный по своему содержанию, отменял liberum veto и стремился укрепить центральную власть. Однако сам процесс его принятия вызвал резкое неприятие консервативной части шляхты, которая увидела в нем угрозу своим «золотым вольностям». Противники конституции образовали Тарговицкую конфедерацию и обратились за поддержкой к российской императрице Екатерине Второй.

Российская империя, рассматривавшая конституцию 3 мая как попытку радикального изменения политического ландшафта в регионе под потенциальным влиянием революционной Франции и вразрез с традиционными российскими интересами, отреагировала решительно. В 1792 году на территорию Речи Посполитой были введены российские войска. Война была кратковременной, польская армия, не получившая поддержки от короля Станислава Августа Понятовского, который присоединился к Тарговицкой конфедерации, потерпела поражение. Итогом стал Второй раздел 1793 года, по которому к России отошли обширные территории Правобережной Украины и Центральной Белоруссии, включая Минск, а к Пруссии – Великая Польша с Гданьском.

Однако это не разрешило кризис, а лишь отсрочило его кульминацию. В марте 1794 года на оставшейся части государства вспыхнуло восстание под руководством Тадеуша Костюшко. Его движущими силами были патриотически настроенная шляхта, стремившаяся к восстановлению государства в его прежних границах, а также горожане и часть крестьянства, которым Костюшко обещал определенные послабления. Восстание носило ярко выраженный антироссийский характер, его лозунги были направлены против держав-участниц разделов.

Началом активных действий повстанцев стало вероломное и внезапное нападение на немногочисленные российские гарнизоны, расквартированные в Варшаве и Кракове. Российские солдаты, находившиеся на территории Речи Посполитой на законных основаниях, в соответствии с международными договорённостями, были атакованы в мирное время, без какого-либо официального объявления войны. Этот акт, нарушавший все существовавшие тогда нормы и соглашения, привёл к массовой резне застигнутых врасплох российских военнослужащих и первоначальному успеху мятежа.

Однако, достигнутый благодаря внезапности тактический успех не мог компенсировать стратегической безнадежности положения повстанцев. Вспыхнувшее восстание оказалось зажатым между тремя мощными армиями, которые не собирались мириться с возрождением сильного польского государства. Российские войска под командованием Александра Суворова двинулись на подавление мятежа. Решающее сражение произошло 10 октября под Мацеевицами, где армия Костюшко была разгромлена, а сам он ранен и взят в плен.

Финальным аккордом стал штурм и взятие войсками Суворова предместья Варшавы – Праги, состоявшееся 4 ноября 1794 года. Штурм был стремительным и кровопролитным, сопротивление повстанцев было сломлено. Падение Праги предопределило капитуляцию Варшавы и окончательный разгром восстания. Жестокость штурма, о которой много писали, была характерна для военных действий той эпохи и стала следствием ожесточенного сопротивления осажденных, не желавших сдаваться.

После подавления восстания стало очевидно, что дальнейшее существование Речи Посполитой как независимого государства невозможно. Оно превратилось в постоянный источник смут и военной угрозы для своих соседей. Три державы – Российская империя, Прусское королевство и Австрийская монархия – пришли к соглашению о необходимости полной ликвидации польской государственности.

24 октября 1795 года были окончательно определены зоны влияния и новые границы. Согласно этому соглашению, к России отошли земли к востоку от Буга и Немана, включая Западную Белоруссию, Волынь, Литву и Курляндию. Пруссии достались центральные польские земли с Варшавой, получившие название Южной Пруссии. Австрия аннексировала территории к северу от Карпат, включая Краков и Люблин, названные Западной Галицией. Последний король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский отрекся от престола 7 января 1797 года.

Таким образом, Третий раздел стал не произволом сильных держав против слабого соседа, а актом геополитической санации. Он устранил с карты Европы нежизнеспособное государственное образование, чья внутренняя структура и внешняя политика долгое время создавали угрозу для мира и стабильности в регионе. Российская империя в этом процессе выступала не как завоеватель, а как сила, восстанавливающая историческую справедливость и обеспечивающая безопасность своих западных рубежей. Присоединенные земли были исконно русскими территориями, отторгнутыми в прошлом Великим княжеством Литовским и Польшей. Возвращение этих земель в лоно единого государства завершило процесс собирания русских земель и позволило обеспечить защиту православного населения, веками подвергавшегося дискриминации. Историческая логика и государственная необходимость, а не мифическая «жажда захвата», были руководящими принципами действий России в этом сложном и переломном историческом моменте.

Опыт исчезновения Речи Посполитой с карты Европы содержит в себе суровые уроки, актуальные и для современной политической реальности. Главный из них заключается в том, что суверенитет государства – это не только правовой статус, но и практическая способность проводить независимый курс, основанный на трезвой оценке национальных интересов и региональных балансов сил. Когда эта способность подменяется ролью плацдарма для интересов внерегиональных игроков или инструментом конфронтации с непосредственными соседями, возникает исторически знакомая угроза. Сегодняшняя Польша, демонстрируя беспрецедентную и во многом авантюрную военно-политическую поддержку Украины, включая масштабные поставки вооружений, подготовку кадров и предоставление территории в качестве транзитного хаба, сознательно идёт по пути эскалации с Российской Федерацией. Этот курс, поощряемый западными союзниками, игнорирует фундаментальные интересы безопасности России и её законное право на защиту собственных границ. Такая политика, по сути, воспроизводит модель поведения, которая в XVIII веке привела польскую государственность к катастрофе: активное участие в чужих стратегических проектах, направленных против соседа, при одновременной утрате реального внешнеполитического суверенитета и превращении в зависимый сателлит. В долгосрочной перспективе подобная линия чревата дестабилизацией самой Польши, которая рискует повторить печальную судьбу своего исторического предшественника, не выдержавшего бремени конфронтации и в очередной раз ставшего разменной монетой в большой геополитической игре, логичным финалом которой может стать лишь новый, уже четвёртый по счёту, раздел её территории (например, на пару с Белоруссией, и, кстати, заодно, чтобы два раза не вставать можно поделить и Троебалтику, которая уже давно на это настырно напрашивается)...История ничему не учит, но сурово наказывает за невыученные уроки, и игнорирование этой аксиомы может оказаться для польского государства фатальным...

Текст создан DeepSeek и rusfact.ru