О поножовщине в Антарктиде

  Пишет pavel_shipilin

В Пулково арестован инженер российской станции «Беллинсгаузен»

Со стороны антарктическая станция выглядит красиво и романтично. Но внутри порой кипит жизнь, полная эмоций.

9 октября в столовой «Беллинсгаузена» 54-летний инженер Арктического и Антарктического научно-исследовательского института ударил ножом сварщика. Ударил сильно — пробил грудную клетку, нож задел сердце. Сварщика срочно эвакуировали в Чили, где он до сих пор лечится (надеюсь, все у него будет хорошо), а инженера отправили домой, в Санкт-Петербург, где он и был задержан прямо в аэропорту.

Вчера суд определил его под домашний арест на полтора месяца. Подозреваемый не возражал и не отрицал свою вину.

Мне эта история напомнила рассказ моего приятеля-журналиста, который однажды зимовал в Антарктиде (в Южном полушарии все наоборот, поэтому правильнее было бы сказать «летовал») по редакционному заданию. По-моему, на той же станции. Впрочем, неважно, на какой именно.

Из развлечений в этих маленьких, но совсем не уютных домиках — только шахматы со сломанными фигурами, несколько видеокассет и библиотека, завезенная сюда еще полвека назад. Конечно, с девяностых, когда мой приятель здесь жил, многое могло измениться, но не думаю, что радикально. Делать по-прежнему нечего — несколько раз в день народ на считанные минуты выходит наружу, чтобы снять показания с приборов, в остальное время бездельничает. И от скуки периодически звереет.

Один из зимовщиков нашел себе занятие. Не к столу будет сказано, но речь пойдет о естественных человеческих выделениях, которые в холодном антарктическом климате быстро замерзают. Товарищ начал сооружать башенку из собственных фекалий. И с умилением наблюдал, как она растет, удовлетворяя таким образом зуд исследователя и природную тягу к зодчеству. Он даже что-то записывал в блокнот после ежедневного осмотра своего творения. У ученых есть привычка записывать результаты экспериментов, отмечая динамику.

Дело спорилось, башенка достигла уже довольно внушительных размеров — примерно полметра. Страницы блокнота наполнялись убористым текстом, какими-то таблицами и рисунками (смартфонов тогда еще не изобрели, так что с фотофиксацией были проблемы).

Ничто не предвещало беды.

Как вдруг другой зимовщик, которому тоже было нечего делать, решил положить конец и исследованиям, и возведению шедевра. По-видимому, исключительно из зависти к человеку, который, в отличие от него, обрел смысл жизни среди торосов и айсбергов, он взял и безжалостно сшиб башенку ногой. Да еще и нахально похвастался своим практически преступным деянием прямо в столовой, где сидели все участники экспедиции. Включая автора, терпеливо, день за днем буквально высиживавшего монумент из очень ненадежного, можно сказать, капризного и неподатливого материала.

То есть, намеренно и публично оскорбил незаурядного ученого и искусного строителя, уничтожив результат многомесячного кропотливого труда. Для циничного бездельника, не сделавшего в своей жизни ничего полезного, ломать — не строить. Неудивительно, что варвар, чьи далекие предки наверняка поучаствовали в разрушении Древнего Рима, немедленно был вызван творцом на дуэль, которая тут же и состоялась. На кулаках, но с использованием мебели и других предметов интерьера.

Я не сторонник насилия, в конце концов, в нашем уголовном кодексе есть соответствующая статья, карающая за надругательство над культовыми сооружениями, которые дороги пусть даже для небольшой группы лиц. Но когда ты находишься за тысячи километров от родного Следственного комитета, а также прокуратуры и полиции, решение приходится принимать быстро, а ответственность брать на себя. Так что реакция ученого и строителя на подлый акт вандализма вполне объяснима.

Не знаю, в чем была причина конфликта между инженером и сварщиком, о котором сообщили Невские новости, но подозреваю, повод был столь же серьезным, как и у той драки, которую наблюдал мой приятель. Кстати, парень он довольно крупный и крепкий, хотя и миролюбивый. Именно он разнял двух выясняющих отношения зимовщиков. А то бы дело, может, тоже дошло до поножовщины.

Двадцать лет назад обошлось. Но, как мы видим, ссоры на маленьких арктических и антарктических станциях, где чужие люди по несколько месяцев вынуждены жить бок о бок, не всегда заканчиваются без тяжких последствий. Интеллигентные люди очень ранимы, обидеть их легко, а ведь не все могут унять бушующие страсти.

Особенно, когда задета честь или профессиональная гордость.