А как вам вообще Москва?

В Москву приходит осень.

Терпкая свежесть по утрам уже горчит грядущими холодами. Наливается радостью рябина и спешно доцветают ноготки.

Коты во дворах больше не медитируют, распластавшись, но взирают на мир с более утеплённой позиции “клубок”.

Пассажиры из тёплых стран, на выходе из самолётов, зябко поёживаются и тянут воротники к подбородкам.

Таксисты неизменно шустры и разговорчивы.

В город из аэропорта меня везёт дружественно любопытный восточный человек. Долго приглядывается через зеркало заднего вида и наконец решает замутить беседу.

– Ну, и как вам нравится Москва?

– Очень нравится Москва.

Восточный человек сглатывает недоумение:

– Что ж вам тут нравится? Всё перекопано, везде один Собянин…

– В Москве всегда перекопано. Зато, полгода назад было просто перекопано, а теперь вот уже видно, зачем копали.

– И что?

– И то : неплохо получается.

Таксисту явно хочется пространно попенять на перекопы и Собянина, поэтому он недовольно пожёвывает досаду и держит паузу, которую нарушает сам же, уводя разговор в русло “золотого века”: вне всякой связи с перекопами, начинает сказ о том, что честному человеку сегодня совсем хана, а вот как славно жилось в 90-е всем способным, умеющим заработать людям. Сам он в то время был вовсе не таксистом, а держал ларёк и жил припеваючи, да ещё и всю семью кормил, в далёкой солнечной республике:

– Всё было по-честному, ты работал – деньги шли. А теперь, работаешь, работаешь, а денег нет и нет…

– А налоги вы платили? – коварно вступаю я.

– Слушайте, какие налоги?! У нас братва на районе, знаeшь, сколько забирала?! Знаешь, какой рэкет стоял, повсюду? Вот тебе и налоги. Считай, мы тем больше отдали, чем эти со всех сегодняшних собирают.

– Так пенсию вам братва выплачивать будет?

Восточный человек несколько секунд соображает, потом пускает из под бровей пару молний в зеркало заднего вида:

– Всё равно Россия никогда не изменится: так и будет копать и перекапывать, между двух войн. Пожадничали в девяностые, поотбирали ларьки у деловых людей – вот вам и результат!

– Так если б у вас тогда ларёк не отобрали, всё бы сейчас было хорошо, я правильно понимаю?

– Да что с вами разговаривать! – восточный человек сводит брови у переносицы и набухает гневным презрением.

До моей скромной улицы мы едем молча.

Одна моя институтская любимая учительница живёт в квартире класса “люкс”, в шикарном жилом комплексе, с видом на Битцевский лес. Чтобы навестить её, необходимо предупредить трёх охранников на подъезде к дому и одного в парадном.

Она всё так же жизнерадостна и бодра духом, как тридцать лет назад, читает запоем все интересные новинки мировой и отечественной литературы, пьёт чудесный чай высшего качества, варит лучший кофе и купается в деликатесах.

Из дому, по слабости здоровья, она  не выходит уже несколько лет, но  её прекрасные и успешные дети обеспечивают ей замечательное существование со всеми удобствами и даже прекрасную “помощницу по хозяйству”, не хуже, чем во всех лучших домах Нового и Старого света, вместе взятых.

Когда я говорю ей, что уровень её российской жизни давно уже полностью сравнялся с европейским, она скептически поджимает губы и отмахивается.

Она с плохо скрытым ужасом и открытым недоверием выслушивает мои наивные восторги, по поводу оформления разного рода административных бумажек и бумажищ: как я бегала из МФЦ в налоговую, а оттуда в Сбербанк, а оттуда в Росреестр, и нигде, нигде мне никто, никто не нахамил, везде, везде  все были на своих местах и нормально работали, толково отвечали на все, все вопросы, даже самые бестолковые, терпеливо объясняли, входили в положение, пытались помочь…

Нигде, нигде я не успевала даже присесть и поворчать в бесконечном ожидании, как в мои незабываемые молодые годы, когда одна мысль о походе в ЖЭК, по какой-либо бумажной надобности вызывала головную боль и дрожь в коленях.

– Тебе просто повезло! – недоверчиво говорит она, – Эти собянинские МФЦ – пыль в глаза! Сама я, конечно, не была, не видела, и весь этот пропагандистский телевизор не смотрю, зато радио слушаю регулярно. Тебе просто повезло! А как ты находишь перекопанную Москву?!

И узнав моё мнение о перекопанной Москве, она скептически поджимает губы и отмахивается:

– Тебе просто повезло! Всё это развалится, при первом снегопаде. Вся эта собянинская плитка уже заколдобилась от дождя – я знаю, я регулярно слушаю все серьёзные передачи на эту тему! Моя любимая журналистка – Ксения Ларина, очень боевая женщина, очень! Всю правду про то, что сейчас у нас происходит я знаю. Даже, если уже два года в центре не была и вообще из дома не выхожу. Я слушаю “Эхо”, и дети мои мне подтверждают, что всё это – правда.

– А разве детям плохо живётся? В таком районе, в таких элитных комплексах?..

– Детям-то хорошо! Но всей стране-то плохо! И только на “Эхе” об этом открыто говорят!..

По злостной иронии судьбы, таксист, отвозивший меня в совсем другой, спальный район, к другой моей школьной учительнице, как раз слушал “Эхо”, и мне посчастливилось, сходу обогатиться замечательной конструкцией, которую сама бы я не осмелилась придумать никогда, из недоверия к такой откровенно “отважной” формулировке:

“…По сообщениям нашего источника, пожелавшего остаться не названным, эта дача принадлежит друзьям Путина…”

Вот так поездишь, полетаешь по миру – всюду жизнь: здесь строят, там ломают, тут перекапывают. Затушёвываются старые обиды, вырисовывается новый рельеф. Все везде работают: кто строит, кто ломает, кто за всеми разгребает, кто освещает все эти неоднозначные события.

И только гулким эхом, с одной и той же волны, из источников, «желающих оставаться неизвестными», но неоспоримыми, кто-то всё считает и пересчитывает чьи-то дачи, уже который год…

Моя другая, школьная учительница живёт в спальном районе Гольяново, уже немногим более 50 лет, а всего ей немного за 90.

В её стандартно тесной малогабаритке завалы непонятной макулатуры и разящий наповал запах распоясавшегося кота.

Никакого вида из окон, кроме типично московского дворика, ютящегося между заслуженно дряхлеющими пятиэтажками.

На кухне типично московский бардак в шоколадных конфетах всех сортов, которыми щедро потчуют всех заглянувших на огонёк собственной юности. Коробки с конфетами торчат изo всех углов, цветочных горшков, и даже, кажется свешиваются прямо с потолка: по старой традиции, все бывшие ученики автоматически являются на встречу с классным руководителем с вечным шоколадoм.

– Сладкие вы мои! – бодро восклицает школьная учительница и немедленно приступает к проверке,

– Ну и как тебе Москва? Нравится Москва? И правильно нравится.

Видела, какую красоту навели? Это ты ещё не всё посмотрела! Ты в центре была? А у нас здесь побегала? Пруд видела какой расчистили? Какие сады засадили? Хочешь собак гуляй, хочешь, детей, и всех вместе тоже можно. Красота какая! Ты вспомни, по какому глиняному распутью вы бегали до школы! А в каких запрещённых руинах бывшей церквушки  за гастрономом вы играли, пока вас за уши не привёл тамошний управдом. А теперь там храм отстроили, ты видела? И у самого леса ещё один строят, обязательно сходи посмотри! Красота вокруг, жить да жить! Что говоришь? Для тех, кто умеет?.. В каком смысле?..

Последний раз вопрос о Москве мне задали на обратном пути в аэропорт.

На зеркале заднего вида у таксиста бантиком красовалась георгиевская ленточка и ему явно хотелось поговорить о сегодняшней “перестройке”:

– Щёлковское опять перекопано, там рокаду строят и новый автовокзал, но домчим вовремя, не беспокойтесь! Ребята там даже ночью работают, дело идёт…

– Я заметила.

– Да? А как вам вообще Москва?

– Хороша Москва. Только урн явно не хватает.  Особенно, как раз вдоль шоссе. И во дворах, кстати, тоже. Идёшь, идёшь, наматываешь километры, а бумажку бросить некуда. Раньше было больше, а сейчас куда-то все подевались… Везде строят, стало больше мусора, возникает эффект разбитого стекла: чем больше сора, тем сильнее тяга ещё сильнее насорить. Все всё легче бросают мусор на кучи уже скопившегося. Ещё пару лет назад, во дворах было чище. И урны стояли, каждые метров 30.

– Это вам не повезло! Вообще, урн много. Только не поленись поискать, да подойти. Просто опять расплевался народ.  Это бывает, от хорошей жизни. Расслабляются и начинают сорить. Всё такая уверенность, что кто-то придёт и подчистит.

– А вы хорошо живёте?

– Конечно. Да вы посмотрите по сторонам – чем плохо?

– А я как раз и пытаюсь рассмотреть: всё опять перекопано, не всегда понятно, что из всего этого получается. А вдруг, развалится, при первом снегопаде?..

– Да бросьте! Это вы, наверняка, хрень всякую слушаете, вместо того, чтобы почаще самой из дома выходить, да повсюду шемонаться.

– Я шемонаюсь изо всех сил! По мере возможностей, разумеется.

– Ну, значит, и увидите, кто у нас рухнет, после снегопада…